Читаем На окраине мира полностью

Не завидуй никакой судьбе,Ведь у каждой будет свой изъян.Воздух, что влезает в грудь тебе,Безразличен, а порою пьян.Только вот все вещи на местах,Люди суетятся подле них.А из подсознанья лезет страх,Из углов укромных и глухих.И грядет игра наоборот,Кто-то усмехается опять.Жизнь, как с бородою анекдот –Счастья-беды надо повторять.А судьба ведет иль тащит всехК месту, где вершатся чудеса…Где, сжигая суету потех,Не мигая, смотрит смерть в глаза.

* * *

Пытаясь холодные вещи душой оживить, Ты просто себя растворяешь в обыденной мути.Так время уходит, и в каждой прошедшей минуте,Надеешься ты понапрасну себя проявить.Пытаешься ты описать прелесть всякого дня,Но только вот дни, что прошли, безусловно, различны:Безумны, никчемны, бесценны, прекрасны, трагичны…Но чаще наполнены скукой иль горечь хранят. Чем так распадаться на сотни фрагментов, частей,Которых разбросано в разных мгновеньях немало…Уж лучше собраться и с честью дойти до финала,Чем стать серой пылью забытой среди новостей.В конечном итоге, не стоит себя отдаватьНа откуп лихой суете повседневного мира…Душа улетит навсегда в бесконечность эфира,Придет неизбежность…и не с чем ее «срифмовать».

* * *

Смотры–конкурсы беспечности:То с талантами, то без…А из подворотни вечностиВновь подмигивает бес.Пограничник он сознательный,И веселый в тот же час.Он тактичный и внимательный,Часто думает о нас.Как пристроить всех и каждого,Да в земную суету,Чтоб из мира из бумажногоЛегче было в пустотуНам шагнуть, в развоплощение –К ждущей большинство судьбе…Без надежды на прощениеИ без жалости к себе.

* * *

Все суета сует - томленье духа,И проклятая вертится эпоха.Назойливо опять жужжит у уха…(Какого черта все вокруг так плохо)Что больше никаких щедрот не надо,От этой жизни, брошенной в помойку,В жару провинциального распада,В дешевую и гнусную попойку.И мне плевать, что выдумают бесыДля оживленья скучного пейзажа.Финалом этой очень пресной пьесыЗдесь станет обывательская лажа.

* * *

Маммона душами не давится,Он их сжирает мимоходом.Кому-то это даже нравится,А я мрачнею год за годом.Душа моя все нелюдимее –От ближних прячется и дальних…Жизнь с каждым днем невыносимееПод гнетом снов и слов печальных.И часто сбросить одиночествоХочу одним движеньем резким.Но не дают забыть пророчества,Что пообщаться больше не с кем.

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии 2009

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия