Напомню еще одни слова царя Соломона из другой книги, Екклезиаста:
«На праздник же Пасхи правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели.
Был тогда у них известный узник, называемый Варавва;
итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?
ибо знал, что предали Его из зависти» (Мф. 27:15–18).
Пилат, который не был иудеем, а был римским наместником в этой области, и ему до иудеев дела не было, понял, что Христа обвиняют из зависти. Они обвиняли Христа в богохульстве, за которое полагалась смертная казнь, но на самом деле понимали, что пророчество о Нем действительно исполнилось. Из зависти они предъявили ему ложные обвинения. Зависть настолько очернила сердца древних священников, что они осознанно пошли против Христа и хотели убить Его, зная, что Он невиновен. И у нас так бывает – мы видим, что у кого-то есть духовные успехи, которых у нас нет: его люди слушают, за ним идут, и он действительно ведет их не к себе, как некоторые, а ко Христу. Надо бы порадоваться его успеху, но не можешь. И вести такую духовную жизнь, как он, не можешь, потому что на самом деле Бога не особенно любишь, и радоваться, что другой может и многим людям помогает прийти к Богу, тоже не можешь. Зависть тебя буквально съедает. Так съедает, что можешь прийти в храм и всю службу негодовать. И все хорошее, что сделает этот человек, ты будешь трактовать по-своему: улыбнется он кому-то – скажешь, что лицедействует; поможет деньгами тому, кому сейчас эти деньги необходимы – и в этом ты увидишь какую-то корысть.
И, конечно, в разговоре о зависти нельзя не вспомнить притчу о работниках одиннадцатого часа: