Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

«Ich krieg ihn nicht», sagte ich, «was soll man da machen?»

Ich fuchtelte mit dem Besen herum, und Putzi sauste wie ein Propeller durch die Stube und blieb auf dem Ofen sitzen. Mama half mir jetzt, Putzi zu fangen. Ich jagte ihn hier, sie ihn da. Zum Gl"uck war es Mama, die die Tasse vom Tisch herunterriss. Wenn ich das gewesen w"are!

«Wir kriegen ihn niemals (мы никогда его не поймаем)», sagte ich, und mir war ganz weinerlich zumute (и в душе мне захотелось расплакаться: «и на душе у меня было плаксиво»; weinerlich – плаксивый; weinen – плакать). Ich sah Putzi schon irgendwo davonfliegen (я уже видел, как Путци куда-то улетает; davon – «от этого» = прочь) und sich mit den Spatzen und Amseln zanken (и дерется с воробьями и черными дроздами; die Amsel; der Spatz).

Eine Stunde sp"ater kam Papa (часом позже пришел папа). Er kam an die T"ur (он подошел к двери); diesmal hielt Mama zu (на этот раз мама держала /дверь закрытой/; zuhalten).

«Bitte nicht aufmachen, Paul (Пауль, пожалуйста, не открывай)», sagte sie, «Putzi ist los (Путци вырвался /из клетки/; los – неприкрепленный; отвязанный, отвязавшийся; свободный, освободившийся).»

«Wir kriegen ihn niemals», sagte ich, und mir war ganz weinerlich zumute. Ich sah Putzi schon irgendwo davonfliegen und sich mit den Spatzen und Amseln zanken.

Eine Stunde sp"ater kam Papa. Er kam an die T"ur; diesmal hielt Mama zu.

«Bitte nicht aufmachen, Paul», sagte sie, «Putzi ist los.»

«Bitte warten (пожалуйста, подожди: «подождать»)», rief ich vom Ofen herunter (крикнул я с печки). Papa murmelte etwas von Hunger und sich ausziehen wollen (папа пробормотал что-то про голод и про то, что хотел бы раздеться; der Hunger). Mama sagte durchs Schl"usselloch (мама сказала через замочную скважину; das Schl"usselloch; der Schl"ussel – ключ): «Schliess alle T"uren (закрой все двери).»

Papa tat es (папа сделал это; tun).

Dann durfte er hereinkommen (тогда он cмог войти = ему было позволено войти). Wie vorhin Mama, blieb Papa jetzt entsetzt stehen (как перед этим мама, папа остался стоять, объятый ужасом; entsetzen – ужасать, приводить в ужас; stehen bleiben – остаться стоять, остановиться). Er sch"uttelte den Kopf (он покачал головой; sch"utteln – трясти) und strich Mama den Staub vom Gesicht (и смахнул у мамы с лица пыль; streichen; das Gesicht).

«Ich dachte, ihr habt eine besondere "Uberraschung f"ur mich (я думал, у вас для меня какой-то особенный сюрприз; denken)», sagte er, «dabei macht ihr bloss unsere Wohnung kaputt (а вы просто гробите нашу квартиру; kaputtmachen – ломать; приводить в негодность).»

«Bitte warten», rief ich vom Ofen herunter. Papa murmelte etwas von Hunger und sich ausziehen wollen. Mama sagte durchs Schl"usselloch: «Schliess alle T"uren.»

Papa tat es.

Dann durfte er hereinkommen. Wie vorhin Mama, blieb Papa jetzt entsetzt stehen. Er sch"uttelte den Kopf und strich Mama den Staub vom Gesicht.

«Ich dachte, ihr habt eine besondere "Uberraschung f"ur mich», sagte er, «dabei macht ihr bloss unsere Wohnung kaputt.»

«Du musst uns helfen, Papa (папа, ты должен нам помочь)», sagte ich.

Papa reichte mir die Hand nach oben auf den Ofen und sagte (папа протянул мне наверх, на печь, руку и сказал):

«Da ist doch nichts Besonderes dran (в этом нет ничего сложного: «особенного»).»

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука