Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

Mein eigener Opa sagte (мой собственный дедушка ответил): «Friedrich, du kannst es mir glauben (Фридрих, ты можешь мне поверить), ich w"urde es gern machen, aber mit dem Schnupfen und dem roten Hals (я бы охотно это сделал, но с насморком и красным горлом; der Schnupfen; der Hals – шея; горло)...»

Opa M"urkelmeier sagte (дедушка Мюркельмайер сказал): «Paul, lass uns nicht im Stich (Пауль, не бросай нас на произвол судьбы; im Stich lassen – бросать на произвол судьбы), seit zwanzig Jahren machen wir das (мы делаем это на протяжении двадцати лет; das Jahr; seit – с /какого-либо времени/), was soll die Stadt von uns denken (что город о нас подумает).»

Opa Pollich sagte: «Paul (das ist mein eigener Opa), du musst es schaffen, was sollen die Leute von uns sagen.»

Mein eigener Opa sagte: «Friedrich, du kannst es mir glauben, ich w"urde es gern machen, aber mit dem Schnupfen und dem roten Hals...»

Opa M"urkelmeier sagte: «Paul, lass uns nicht im Stich, seit zwanzig Jahren machen wir das, was soll die Stadt von uns denken.»

Mein Opa jammerte (мой дедушка запричитал): «Aber du musst doch einsehen, Ewald (но ты должен понять, Эвальд), ich kann einfach nicht (я просто не могу/не в состоянии).»

Da bemerkten sie mich und knurrten mich an (тут они увидели меня и заворчали на меня), was ich hier bei dem sch"onen Winterwetter im Zimmer mache (что я делаю здесь в комнате при такой хорошей зимней погоде; das Wetter; der Winter; das Zimmer). Ich murkelte am Fenster herum und h"orte weiter zu (я незаметно крутился около окна и слушал дальше; das Fenster), denn so kannte ich die Opas eigentlich nicht (потому что такими дедушек я никогда не знал; kennen). Bis ich herauskriegte (пока я не выяснил), dass Opa nicht Posaune blasen konnte (что дедушка не может играть на тромбоне; die Pos'aune; blasen – дуть; играть, трубить). Die drei Opas spielen n"amlich immer am Silvesterabend auf dem Rathausturm ein paar Lieder (собственно говоря, трое дедушек всегда в новогодний вечер играли на башне ратуши несколько песен; der Silv'esterabend; der Silvester – канун Нового года; das Lied). Mein Opa spielt Posaune (мой дедушка играет на тромбоне). Opa M"urkelmeier hat eine kleinere Trompete (у дедушки Мюркельмайера труба поменьше; die Tromp'ete), und Opa Pollich bl"ast auf einem Horn (а дедушка Поллих играет на рожке; das Horn).

Mein Opa jammerte: «Aber du musst doch einsehen, Ewald, ich kann einfach nicht.»

Da bemerkten sie mich und knurrten mich an, was ich hier bei dem sch"onen Winterwetter im Zimmer mache. Ich murkelte am Fenster herum und h"orte weiter zu, denn so kannte ich die Opas eigentlich nicht. Bis ich herauskriegte, dass Opa nicht Posaune blasen konnte. Die drei Opas spielen n"amlich immer am Silvesterabend auf dem Rathausturm ein paar Lieder. Mein Opa spielt Posaune. Opa M"urkelmeier hat eine kleinere Trompete, und Opa Pollich bl"ast auf einem Horn.

Und jetzt war mein Opa so erk"altet (а сейчас мой дедушка так простудился), dass er nicht spielen wollte und konnte (что он не хотел и не мог играть). Das war eine Aufregung unter den Opas (среди дедушек царило возбуждение; die Aufregung), und immer wieder fingen sie an, an mir herumzum"akeln, wenn sie ordentlich w"utend waren (и снова и снова они начинали придираться ко мне, если были изрядно рассержены; anfangen) – als ob ich schuld sei (как будто я был виноват).

«Paul, du musst spielen (Пауль, ты должен играть)!», baten die anderen Opas stets von neuem (просили другие дедушки постоянно снова; bitten).

Aber mein Opa sch"uttelte zuletzt nur den Kopf und sagte kr"achzend (но мой дедушка только покачал напоследок головой и хрипло сказал; kr"achzen – каркать; хрипеть): «Ich kann ja kaum noch reden (я ведь едва могу говорить).»

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука