Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

Ich hatte kaum zu Ende gesprochen (я едва договорил до конца; das Ende; sprechen), hieb Papa mit der Faust auf den Tisch (как папа ударил по столу кулаком; hauen; die Faust).

«Das ist ja unglaublich (это невероятно; glauben – верить), du benimmst dich in der Schule wie ein Wilder (ты ведешь себя в школе, как дикарь; sich benehmen; wild – дикий)...»

Mama war ganz blass geworden (мама сильно побледнела: «стала совсем бледной»). Sie fragte bloss immerzu (она только беспрестанно спрашивала): «Was hast du dir dabei gedacht (о чем ты при этом думал)... was du dir dabei gedacht hast (о чем ты при этом думал)...?»

Ich sah auf meinen Teller und nickte. Aber das gen"ugte mir noch nicht. «Ich habe auch in die Klasse gespuckt, jetzt soll ich von der Schule fliegen.»

Ich hatte kaum zu Ende gesprochen, hieb Papa mit der Faust auf den Tisch.

«Das ist ja unglaublich, du benimmst dich in der Schule wie ein Wilder...»

Mama war ganz blass geworden. Sie fragte bloss immerzu: «Was hast du dir dabei gedacht... was du dir dabei gedacht hast...?»

Jetzt wollte ich sagen «April, April» (тут я хотел сказать «апрель, апрель») und «ihr seid aber sch"on reingefallen» (и «вы хорошенько попались»), doch ich kam nicht dazu (но я не успел /этого сделать/). Mama und Papa redeten auf mich ein (мама и папа делали мне внушения; einreden – внушать, убеждать). Papa presste meinen Arm, dass es mir weh tat (папа сжал мою руку так, что мне было больно; der Arm; tun). Ich konnte gar nichts sagen (я не мог ничего сказать) und die Geschichte aufkl"aren (и прояснить эту историю), sie liessen mich nicht zu Wort kommen (они не давали мне заговорить; lassen; jemanden nicht zu Worte kommen lassen – не давать ответить, не давать заговорить).

Jetzt wollte ich sagen «April, April» und «ihr seid aber sch"on reingefallen», doch ich kam nicht dazu. Mama und Papa redeten auf mich ein. Papa presste meinen Arm, dass es mir weh tat. Ich konnte gar nichts sagen und die Geschichte aufkl"aren, sie liessen mich nicht zu Wort kommen.

«Vielleicht nennst du n"achstens auch mich einen Holzkopf (быть может, в скором времени ты и меня назовешь дураком)», sagte Papa zornig (гневно сказал папа; der Zorn – гнев, ярость) und presste meinen Arm noch st"arker (и сжал мою руку еще сильнее).

«Marsch ins Bett mit dir (марш в кровать; das Bett)!», rief Mama (закричала мама), die wohl glaubte (которая, вероятно, подумала), dass Papa noch w"utender werden w"urde (что папа разозлится еще сильнее: «станет еще злее»). Ich wurde ins Schlafzimmer geschoben (меня затолкнули в спальню; das Schlafzimmer; schlafen – спать; schieben). Die T"ur flog hinter mir zu (дверь за мной быстро захлопнулась; zufliegen – прилетать, подлетать; /разг./ быстро захлопнуться).

Ich wollte nun "uber meinen Aprilscherz lachen (я хотел было посмеяться над своей апрельской шуткой), dass er mir gut gelungen war (над тем, что она мне так хорошо удалась; gelingen). Aber ich hatte keine Lust mehr zum Lachen (но у меня уже не было желания смеяться; die Lust; das Lachen –смех, хохот). Wenn ich lache (если я засмеюсь), h"ort das Papa (то это услышит папа) und denkt, erst sage ich Holzkopf (и подумает, что сперва я говорю дурак), spucke in die Klasse (плюю в классе) und lache ihn dann noch aus (а потом еще над ним смеюсь).

«Vielleicht nennst du n"achstens auch mich einen Holzkopf», sagte Papa zornig und presste meinen Arm noch st"arker.

«Marsch ins Bett mit dir!», rief Mama, die wohl glaubte, dass Papa noch w"utender werden w"urde. Ich wurde ins Schlafzimmer geschoben. Die T"ur flog hinter mir zu.

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука