Читаем Нихон сёки. Анналы Японии полностью

Нихон сёки. Анналы Японии

Я, Пая-мати из Парима,Где бурны приливы,Возьмусь ее пестовать,Хоть и велик мой трепет,[Словно] камни валятся.[728]

И в этот день Куга-пимэ была пожалована Пая-мати. Назавтра вечером он почтительно отправился в ее дом. Однако же Куга-пимэ вовсе его не жаловала. Так что он против ее воли приблизился к занавеси ложа.

Говорит тут Куга-пимэ: «Я, недостойная, собираюсь проводить свои годы вдовой. Как же могу я стать твоей женой?»

Решил государь помочь осуществлению воли Пая-мати и послал его в Купата в сопровождении Куга-пимэ. Однако Куга-пимэ в дороге заболела и скончалась. И по сей день существует могила Куга-пимэ.

В 17-м году дань из Силла не поступила.

Осенью 9-го месяца Тода-но сукунэ, предок Икупа-но оми, и Сака-но коро-но оми, предок Вопатусэ-но миятуко, были посланы разобраться, почему дань не принесена. Люди Силла устрашились и принесли дань. Там было 1460 штук тонкого шелка и много разных других вещей, — в целом на восемьдесят кораблей[729].

Весной, в начальном месяце 22-го года государь рек государыне: «Я желаю призвать принцессу Ята-но пимэ и сделать супругой». Государыня разрешения не дала. Тогда государь песней стал просить государыню так:

Обетование, что даетЧеловек высокого рождения…А как бы хорошо — удвоить и держать рядомТетиву [про запас],Чтобы соединить концы, когда порвется![730]

Государыня, отвечая песней, так рекла:

Это одеждуХорошо иметь вдвойне!Но преисполняюсь я трепета,Когда ты хочешь держать рядомЕще одно ложе!

Тогда государь еще сказал песней так:

Удвоенное побережьеУ мыса Нанипа,Залитого солнечным светом.Может, для того и живет то дитя,Чтобы я мог [ложе] удвоить?![731]

Государыня, отвечая песней, так рекла:

Одежда куколокЛетних червей.Носить ее в два слояИ жить скрываясь, —Ах, как это дурно![732]

Тогда государь еще сказал песней так:

И путнику, что идет тропой,Почти рыдая,В Пика, по склону ВосакаГоры Асадума, —И ему пригодился бы спутник.[733]

Государыня все же решила ему позволения не давать и молчала, не говоря ни слова в ответ.

Осенью 30-го года, в день Киното-но уси 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киното-но у, государыня соизволила отправиться в страну Ки-но куни[734], достигла местности Кумано-но саки[735] и, набрав там тройных листьев дерева касипа[736], вернулась обратно.

Государь же, увидев, что государыни нет, взял в жены Ята-но пимэ и поместил ее во дворце. Достигнув переправы Нанипа, государыня узнала о встрече государя с Ята-но пимэ и чрезвычайно вознегодовала. Швырнула листья касипа в море и не захотела выходить на берег. И вот, оттого, что там были разбросаны эти листья, люди того времени назвали это побережье переправой Касипа.

Государь же не знал, что государыня гневается и не желает высаживаться на берег.

По собственной воле пришел он к Большой бухте и ждал ладьи государыни. И такую песню сложить изволил:

Люди из Нанипа!Тяните ладью с колокольцами!Пусть устоять тяжело.Тяните ту ладью!Тяните ладью великую![737]

Государыня же, не приставая к Большой бухте, повернула назад, поднялась по реке вверх, близ Ямасиро повернула и направилась в сторону Ямато[738]. На следующий день государь отправил придворного по имени Торияма, чтобы тот вернул государыню. И так спел:

В Ямасиро[739]Догони ее, Торияма,Догони, догони!Чтобы с женой моей свидеться —Догони!

Государыня же, не соизволив вернуться, двинулась дальше. Дойдя до реки Ямасиро-гапа[740]. она рекла в песне так:

По реке Ямасиро, —Пик за пиком проходя,Вверх поплыву,А как поплыву —Древо с восемью десятками листьев,Что до сотни не достает, —На речном изгибе Стоит-расцветает!Может, это ты, господин мой![741]

Перешла она гору Нара-но яма, посмотрела в сторону Кадураки и изволила сказать песней так:

Перейти на страницу: