No Trade Is Free

Президент Рейган проводил различие между свободной торговлей в теории и свободной торговлей на практике. Он ввел квоты на импорт стали, защитил Harley-Davidson от японской конкуренции, сдерживал импорт полупроводников и автомобилей, боролся с завышенным курсом доллара и предпринимал другие подобные шаги, чтобы сохранить американскую промышленность в 1980-х годах. Действительно, после его ухода с поста президента одна группа яростных либертарианских свободных торговцев заявила, что он был самым протекционистским президентом со времен Герберта Гувера.3 Не скрою, что я всегда воспринимал это как комплимент.

С 1983 по 1985 год я был одним из двух заместителей министра иностранных дел США. Мой коллега отвечал за географические офисы - например, те, что занимались Азией, Европой и Ближним Востоком. В мои обязанности входили отраслевые офисы. Это означает, что я отвечал за промышленность, сельское хозяйство, инвестиции, услуги и торговую политику. Легко понять, что при таком разделении оба заместителя могли бы претендовать на ответственность практически за все, что поступало в офис. Однако в нашем случае такое распределение обязанностей сработало на ура. Пока мой коллега координировал наши усилия на многостороннем уровне, я вел большую часть фактических переговоров с нашими торговыми партнерами. И именно в процессе этих торговых переговоров я по-настоящему нашел свое место.

При администрации Рейгана наш офис предпринял ряд действий, направленных на обеспечение прав и справедливости США в наших торговых отношениях. Моими первыми крупными переговорами стало долгосрочное соглашение по зерну между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Оно исправляло неудачное решение президента Картера прекратить продажу зерна Советам после их вторжения в Афганистан. Это были времена "Империи зла", и я был одним из первых высокопоставленных американских чиновников, отправившихся в Москву.

Мои следующие переговоры касались стали. Президент Рейган принял стратегическое решение об ограничении импорта специальной стали из разных стран мира из-за угрозы, которую она представляла для американской промышленности. Я вел переговоры по этим двусторонним сделкам с командой сотрудников USTR. Затем президент решил ввести аналогичные ограничения на импорт углеродистой стали. Моя команда и я вели переговоры по нескольким соглашениям и здесь. В общей сложности, будучи заместителем министра, я руководил переговорами примерно по двадцати международным сделкам. Во время работы в USTR я все больше внимания уделял переговорам, нечестной практике наших торговых партнеров, растущему торговому дефициту , а также проблеме промышленной политики Японии и ее влиянию на рабочие места в США. В течение некоторого времени я вел переговоры по двустороннему инвестиционному договору с Китаем. Это было в 1984 году, и, конечно, Китай был не таким, каким мы его видим сегодня. Мы так и не пришли к соглашению, но у меня был первый опыт близкого знакомства с Поднебесной.

Один урок, который стал предельно ясен в ходе этих торговых переговоров: никто не отдает ничего ценного просто так. Стратегическое использование рычагов влияния было очень важно для успешного ведения переговоров. Именно возможность навязывания издержек позволила нам потребовать принятия мер по вопросам несправедливой торговли. А ключевым рычагом была убедительная угроза ввести тарифы в одностороннем порядке. На этот рычаг опирались наши двусторонние соглашения о добровольных ограничениях (ДСО), то есть соглашения, в которых наши торговые партнеры принимают решение об ограничении импорта, чтобы создать передышку для американских компаний, с Японией и другими странами по стали и автомобилям. Мы блокировали их импорт, если не могли договориться. Это был урок, который должен был помочь нам в администрации Трампа, которая в значительной степени отличалась от администрации Рейгана в отношении торговли.

Самое заметное различие между годами Рейгана и годами Трампа заключается в том, что президента Трампа очень волнуют вопросы торговли. Это была одна из главных причин, по которой он решил баллотироваться в президенты. О принятии мер в этой сфере он думал каждый день, в то время как для президента Рейгана торговля не была приоритетом высшего уровня - у него на уме было множество важнейших вопросов внутренней и международной политики. Президент Рейган не говорил о торговле и не проводил совещаний по этому вопросу чаще, чем несколько раз в год. То же самое можно сказать о президентах Буше и Обаме. Но для президента Трампа вопросы международной торговли были ключевым приоритетом, который доминировал в его мыслях, и я быстро убедился в глубине его вовлеченности, когда вступил в должность министра иностранных дел США.

Годы после Рейгана