Ночной дозор

Нет, в моем водоеме покуда не сухо.
След потерян? Ну что ж, на старуху проруха.
Я по правилу нынче живу одному,
по единым законам для зренья и слуха.

Нет, еще не погас огонек фитиля,
яд в котле закипает, шипя и бурля,
но один только вихрь из котла вылетает,
и дурманит меня, что ни день, конопля.

И тогда восстает в наркотической хмари
то, что юным невидимо: лето в разгаре…
Антилопа и птица… дрожащий мираж
над страницей белее песков Калахари.

НА СМЕРТЬ РОЯ КЭМПБЕЛЛА

И я услышал трубу:
мир отворил загородки
и белой звездой у меня на лбу
гласом железной глотки
бросил вызов и начал борьбу.

Соленый запах смерти таков,
что липнет, грохочет во мне и растет,
чувства выходят из берегов,
молния радуги — я вперед
выбрасываю острия рогов.

Вы ревете: «Еще быка!»
и скоро вашим запахом пресным
осквернятся мои бока,
и громом небесным
разорвет облака.

В золото с черным одетый,
тащит меня матадор
в бурю кипящего света,
и, выставленный на позор,
вижу бабочку алой мулеты.

Пикадоры-москиты… нет,
не достать мне врагов,
и в глазах — от боли — букет
бронзовых лепестков,
и трещит, ломаясь, хребет.

Два черных вихря в туче песка,
плащи развернув, как крылья,
издалека
четыре стальных бандерильи
втыкают в мои бока.

Ах, настежь ворота и на простор
туда, где в былые дни
я щипал траву среди рек и гор,
где лишь оводы и слепни
досаждали мне до сих пор.

Все окрасил кровавый цвет,
и в загривок мой, в муравейник,
вонзает язык муравьед…
Гул в ушах… затянут ошейник,
и ничего больше нет.

Налажена западня
подгоняя щелканьем звонким,
на арену дня
в ливень красных гвоздик, на забаву подонкам
за глотку потащат меня.

МОРСКОЙ КОМПАС