«Новый тоталитаризм» XXI века. Уйдёт ли мода на безопасность и запреты, вернётся ли мода на свободу и право?

И, вроде, до сих пор из всех глобальных столкновений Запад выходил молодцом-победителем, а весь прочий мир вынужден был так или иначе реагировать на его продолжающие победно фонтанировать цивилизационные вызовы. И «большая либеральная вера» – Ф. Фукуяма не даст соврать – вполне справлялась с обеими своими важнейшими функциями: предоставляла радующую воображение «дорожную карту в завтрашний день» и не оставляла сомнений в том, что именно Запад есть авангард человечества.

Но вот явился – то ли как бог из машины, то ли как чёрт из табакерки – интернет, и от спокойного либерального оптимизма очень скоро не осталось и следа…

Интернет-революция, пожирающая своих родителей и детей

Изначально интернет воспринимался как крайнее, практически абсолютное воплощение ключевой либеральной ценности – свободы слова и доступа к информации. Он дал возможность любому человеку публично высказываться в любой момент по любой теме и в любом жанре, а также искать и во многих случаях быстро находить практически любую интересующую его информацию. Как отмечает в этой связи саратовский исследователь проблем информационного общества Андрей Крайнов, информационные технологии «на заре своего становления были призваны сделать человека свободным. Глобальная сеть Интернет является наиболее ярким воплощением этой свободы»[427].

Помимо этого интернет, казалось, в одночасье сломал все границы межличностного общения – в любой момент стало возможным не просто позвонить любому человеку, находящемуся по сути в любой точке земного шара, но и увидеть его «живьём». Сбылась сказочная мечта моего поколения о «видеотелефонах», которая в пору моего детства представала разве что в виде фантастических картинок в детских журналах – помню одну из таких, где мышка звонит по видеотелефону кошке и радуется тому, что может запросто говорить ей что угодно, оставаясь при этом в полной безопасности.

Сеть позволила создавать самые разнообразные сообщества по интересам, способные существовать в виде сайтов, форумов, групп, чатов и т. п.

Однако именно интернет, призванный, как казалось, окончательно освободить человека, в реальности нанёс «большой либеральной вере» несколько мощных нокдаунов. Именно эти оглушающие удары (а не атака террористов на башни-близнецы и не прочие внешние вызовы, о чём уже было сказано выше) выбили у западной цивилизации психологическую почву из-под ног, породив – вместо оптимистической картины «светлого завтра» и уверенности в своей культурной образцовости – тревожно-невротичную неопределённость и растерянность.

Чем же именно Глобальная сеть разнервировала людей до такой степени, что они не только перестали верить в добрую сказку о «конце истории», но вообще отказались от поклонения Свободе, как некогда римляне отреклись от поклонения Юпитеру? И вместо этого стали пугать себя страшными видениями грядущего «конца света», который случится / если случится, то исключительно по причине «злоупотребления свободой»? Что же это за предательские неврозогенные сводящие с ума «удары в спину», которые дитя глобального либерализма – интернет – нанёс и продолжает наносить своему родителю?

Удар 1. Постинформационный

Тот факт, что постинформационное общество (главная особенность которого – то, что циркулирующие в нём «не заслуживающие доверия сведения постоянно превалируют над точными»[428]) создаёт устойчивые проблемы для человеческой психики, был уже многократно отмечен в исследованиях, посвящённых анализу современного социально-информационного пространства.

Также уже общим местом стало то, что кульминационная фаза в развитии постинформационного общества – эпоха интернета – оказалась в этом плане особенно вирулентной, поскольку у пользователя, ежедневно поглощающего сетевую информацию в гигантских объёмах, «возникают разного рода проблемы как физического, так и психологического плана»[429].

Специальному научному рассмотрению эта проблематика подверглась в междисциплинарных работах психиатров и историков, также отметивших тот факт, что неврозогенность постинформационного общества достигла своей кульминационной фазы именно в эпоху сетевой мультимедийности: