«Новый тоталитаризм» XXI века. Уйдёт ли мода на безопасность и запреты, вернётся ли мода на свободу и право?

«Эпоха постинформационного (перенасыщенного информацией) общества, возникшего в конце XX века и достигшего пика своего развития в период тотального распространения мультимедийных средств массовых коммуникаций, создаёт в массовом сознании особенно благоприятную среду для развития <…> патологических тенденций. Переизбыток массовой информации, исходящей из многочисленных и идейно многовекторных источников, непрерывно колеблет, деформирует и деконструирует социальные нормы и ценности, фактически не давая им возможности прочно закрепиться в коллективном сознании общества. Ситуация дополнительно усугубляется тем, что как индивидуум, так и общество в целом сталкиваются с нескончаемым потоком новостей, далеко не все из которых более или менее достоверно отражают появление новых феноменов. Значительная часть новостного потока представляет собой, в терминологии Jean Baudrillard, симулякры, то есть информационные пустышки»[430].

Эмиль Нольде. Натюрморт с масками III (1911)

Как отмечалось далее в цитированной статье, всё вышеперечисленное порождало, и чем дальше, тем более интенсивно порождает эффект глобального информационного хаоса и профанации различных общественных представлений, формируя в обществе патологическую ситуацию константной «аномии», в свою очередь, провоцирующую общественный дистресс, обусловленный «мерцанием» и непрерывным изменением общественных «правил игры»[431].

Беспрецедентный по плотности, бесструктурности и «миражности» постинформационный водоворот (которого просто не существовало в предшествующие исторические эпохи) человеческий мозг зачастую не в состоянии не только полноценно аналитически структурировать и переварить, но даже хотя бы приблизительно охватить «по контурам»:

«…рулит мутный сетевой инфо-водоворот, в котором тонут остатки смыслов – фактологических и моральных»[432]; «В итоге в массовом сознании формируется образ настоящего как “вечно переходного периода“, притом переходного в неизвестном направлении»[433].

Британский социолог, профессор Лидского университета Зигмунт Бауман, исследовавший общество эпохи модерна и постмодерна (оно же постиндустриальное и постинформационное), ещё в 2000 г., у порога наступающей «сетевой эры», опубликовал книгу, хотя и посвящённую предшествующей эпохе, но главная мысль и яркое название которой – «Текучая современность»[434] – по сути предвосхитили социо-кибернетическую суть времени, рождённого интернетом.

Созданная интернет-эпохой институционально стрессогенная ситуация стимулировала бурное разрастание в обществе – в качестве «защитных механизмов» – иррациональных и мифологических представлений: «…затруднённость процесса рационального усвоения устоявшихся идейно-поведенческих норм и паттернов даёт стимул развитию в обществе иррациональных – мифологических механизмов восприятия действительности и осмысления индивидуумом своего места в ней».

Таким образом, формально декларируя приверженность принципам рационализма и прагматизма, современное общество по сути «”скатывается“ в ментальный иррационализм»[435].

Весь этот порождаемый интернет-сетями непрерывно «наматывающийся» ком неврозогенных факторов ведёт к развитию в обществе нарастающей тревоги: «В силу <…> противоречивости между стремлением социума, с одной стороны, оставаться в рамках дискурсивного, логически обоснованного мышления, а с другой – компенсировать недостаток целостности мироощущения усилением мифологичности своего сознания, происходит массовое нарастание тревожных настроений и переживаний»[436].

В свою очередь, данный тревожный вектор направляет процесс непрерывной мутации социальных мифов в сторону иррационального алармизма, агрессивности и тяготения к доминированию воинствующе антинаучных (вариант – научно не подтверждённых) доктрин в многочисленных общественных дискурсах, а также к упрощённо-директивным и разжигающим межгрупповую ненависть решениям сложных социальных и международных проблем.

С особой яркостью это проявилось в ситуации пандемии (а также в ходе дальнейшего многовекторного конфликтного развития международных событий). Антрополог Александра Архипова проиллюстрировала это на примере сетевого фольклора, связанного с конфликтом людей, верящих в прививки от коронавируса – и отрицающих их позитивный смысл:

«И сторонники, и противники вакцины считают обязательную вакцинацию проявлением новой сегрегации.

Для противников вакцин это один из основных страхов, и, чтобы его выразить, они используют в своих текстах и протестах метафоры геноцида, Холокоста, войны. С начала ноября 2021-го по всей стране проходят протестные акции против введения обязательных QR-кодов для посещения общественных мест. Протестующие делают всё, чтобы напомнить через военные тропы о нежелательности такого действия. Они собираются у мест массовых расстрелов, поют “Священную войну” и другие песни Великой Отечественной, надевают жёлтые звезды и подают властям петиции, в которых регулярно звучит слово “геноцид”. <…>