«Новый тоталитаризм» XXI века. Уйдёт ли мода на безопасность и запреты, вернётся ли мода на свободу и право?

Как отмечает в этой связи антивирусный эксперт «Лаборатории Касперского» Алексей Маланов, «заклеивание камеры вас обезопасит. Но частично. Потому что микрофон вы же не заклеиваете. А он также доступен для подключения чужакам, как камера. <…> Да и, кстати, заклеенная камера – не 100-процентная защита. Вы же открываете её для общения в том же чате. И в этот момент к ней легко можно подключиться. <…> сегодня вполне возможно купить или получить в подарок вредоносный USB-провод. Или подключиться хорошим проводом к неправильной зарядке. При этом провод или зарядка будут действовать как клавиатура с удалённым управлением. <…> По данным “Лаборатории Касперского”, за первые восемь месяцев этого [2019, – Д. К.] года более 37 тысяч пользователей по всему миру столкнулись с так называемым сталкерским ПО. Это программы для слежки, которые легко можно купить в интернете»[480].

Логично было бы ожидать, что коммерчески заинтересованный эксперт призовёт в итоге людей пользоваться информационно-защитными услугами его фирмы. Но главный полезный совет эксперта прозвучал совершенно иначе и по сути выразился в призыве по возможности максимально вернуться в досетевую эпоху, а именно, «не вести через ноутбук или смартфон каких-то важных и конфиденциальных переговоров. Если уж точно хотите себя обезопасить – купите кнопочную Nokia без камеры»[481].

Таким образом, бумеранг безграничной на первых порах частной сетевой свободы индивидуальных пользователей вернулся и ударил прямо в лоб тяжестью всесторонних, по сути тотальных информационных угроз, потенциально чреватых страшными для человека травмами и потерями. И фактически превращающих его из свободного субъекта – пользователя Сети – в рабски пользуемый сетевой объект. Оруэлловский лозунг-перевёртыш «Свобода – это рабство», таким образом, из антиутопического художественного гротеска невольно стал банально-злой постинформационной реальностью.

Удар 4. Социал-обнуляющий

После всего вышеперечисленного самое время вспомнить о том, что психологическая составляющая качества жизни человека зависит от того, до какой степени существующая идейно-культурная реальность позволяет ему, во-первых, с историческим оптимизмом смотреть в завтрашний день, а во-вторых, ощущать свою первосортность, обеспеченную причастностью к первосортному культурно-историческому сообществу.

Ясно, что превращение человека, «добровольно-принудительно» (принудительно – учитывая, что интернет стал одной из основных форм современной социализации[482]) поселившегося в виртуальном интернет-пространстве, в бесправного раба «глобального сообщества Сети» лишает его обеих этих фундаментальных иллюзий или уверенностей.

Причём, как выясняется очень быстро, синдром сетевого ничтожества, поражающий Homo Interneticus, захватывает его не только виртуальное, но и вполне реальное – социальное самоощущение. И человек начинает чувствовать себя в реальной жизни таким же бесконечно малым, обезличенным и ненастоящим, таким же фундаментально обездоленным, каким он стал ощущать себя в своём новом пространстве обитания – в Глобальной сети.

Ведь что обещал либерализм людям в ту славную для себя пору, когда уверенно выступал в роли их первосортного идентификатора? А обещал он им, во-первых, свободу, а во-вторых, успех.

Иными словами, либерализм сулил, что, став в правовом отношении в полной мере свободными, люди «автоматически» окажутся хозяевами своей жизни и сумеют добиться того, что в наиболее популярном меме известно под именем «американской мечты». То есть станут первосортно успешными. И долгое время, несмотря на все войны, «великие депрессии» и прочие катаклизмы, с которыми сталкивался Запад на протяжении последних двух столетий, казалось, что либеральный расчёт в целом – верен.

Эжен Делакруа. Свобода на баррикадах (1830)

У всех исторических сословий Запада, дружно исповедовавших в XIX–XX вв. «религию прогресса», включая социальный и материальный его аспекты, был шанс в любой ситуации чувствовать себя «первым сортом» – либо в настоящем, либо, в крайней случае, в обозримом будущем. И это касалось не только власть имущих, которыми в рассматриваемую пору были буржуа, пришедшие на смену королям и аристократам. Все прочие социальные группы, включая интеллектуалов (об этом, властно потеснившем церковников, классе западного общества – подробнее ниже, в отдельном параграфе), имели возможность хранить в душе спокойную уверенность в том, что рано или поздно на их улице случится – если ещё не случился – праздник. И что они, подобно Скруджу Макдаку, искупаются в своём персональном, пусть и небольшом, «бассейне с золотом».