Об образе и смысле смерти

С другой стороны, Ка является также носителем духовно–душевной сущности человека и тем самым его "имени". В искусстве это представлено так: от головы Ка поднимаются вверх две руки, согнутые в локтях под прямым углом. Эти вытянутые вверх руки, собственно, и есть обозначение для Ка: его тесная связь с душой и религиозным почитанием находит здесь прямое выражение. И, может быть, первоначально этот иероглиф значил: "то, чему поклоняются", ибо это как раз и есть Ка, световая форма бога. Такое понятие, как Ка, трудно дается современному мышлению, поскольку мы слишком привыкли мыслить организм бездуховным, а дух неорганизованным. Египтянин же не знает "всеобщего духа", он знает только конкретные духовные существа с индивидуальными формами. Поэтому он говорит и о "Ка богов". Осирис, к примеру, — Ка бога солнца Ра (Ра более древнее божество, чем Осирис). Это значит: Осирис раскрывает в своем облике сущность бога солнца. "Осирис, первый из западных, ты — глаз, который любит Ра–Атум, ты его световой облик…"

Этим словом я заменил "откармливание".

И разумеется, верующий поклоняется именно этому Ка бога, его сверхчувственному явлению, а не его земной форме. Так значится это в гимнах Атону, в которых описывается пробуждение жизни на восходе солнца и восхваляется удивительное действие, которое солнечный свет оказывает на людей:

Тела освежив омовеньем, одежды надев

И воздев молитвенно руки,

Люди восход славословят

{18}

.

Однако все то, что между землей и солнцем под влиянием небесных сил поднимается и опускается, для чего существа Ка в какой‑то мере являются "золотыми ведрами", охватывает и растительную, и животную природу: "Вся земля принимается за свою работу. Весь скот радуется траве, деревья и травы зеленеют. Домашняя птица и дичь вылетает из гнезд, даже их крылья взывают к твоей световой форме".

Из понятия Ка вырастает также понимание сущности египетской царской власти. Фараон для египтянина — тот самый единственный человек, чье Ка прямо связано с божественно–духовным миром, поскольку все его существо пронизано справедливостью: "Величавый, прекрасный, сияешь высоко. Лучами обняв рубежи сотворенных тобою земель…" Царь почитается не как личность, а как носитель совершенной световой формы: "Ты — дневное светило, Атон всемогущий; Ты — жизни источник для множества стран и народов…" Даже вражеские народы покоряются фараону, потому что бог внушил им, что "На небосклоне восточном блистая,/ Несчетные земли озаряешь красотой./ Над всеми краями…".

Ка царя также носит его имя Хора, которое он получает лишь в момент вступления на престол и которое присоединяется к его личному и тронному имени. А это для правителя самое важное имя, поскольку в нем выражено его духовное достоинство, его отношение к божественному миру.

Сегодня нам кажется дерзким, что фараон называет себя "Хором", т. е. сыном Осириса. Но мы должны помнить, что это делалось не сразу, а оказывалось возможно лишь после тщательной и сопряженной со многими лишениями подготовки. Фараон был — по крайней мере в "хорошие" времена египетской культурной эпохи — посвящен в мистерии, он управлял царством, сообразуясь с духовными необходимостями; он не только официально, но и в действительности был "верховным жрецом". А быть носителем имени Хора предполагало, конечно, в первую очередь не удовлетворение человеческого тщеславия, но нечто гораздо большее: обязательство, ответственность перед духовным миром, готовность к жертве. Поэтому следует представлять себе отношение египтянина к своему царю как в высшей степени внутреннее, основывающееся на душевной связи. Царь и народ были как бы проникнуты единой духовной сущностью, ведь именно так каждый в отдельности ощущал свою связь с лучезарностью царя.

Духовную же сущность, в которой, как он чувствовал, словно покоится световое тело, он переживал в образах сновидений как Исиду: как добрая душа–мать обнимала она царя и народ. В образе Исиды египтянин реально переживал воздействие материнских сил народной души на его световое тело.