Об образе и смысле смерти

Ясно, что такое развитие сознания не могло не помешать пониманию духовного мира и проникновению в загадку смерти. Мы понимаем, что вавилонянин все больше и больше видел в смерти страшное и непостижимое событие, на которое предпочитал бы закрыть глаза. В связи с этим было, очевидно, утрачено и знание о возвращении души в повторных земных жизнях, хотя мышление вавилонянина склонно делать акцент на многократном возвращении. А. Йеремиас назвал этот способ мышления "круговым (циклическим) мышлением". "Утраченное не возвращается" — "египетская" мысль. "Утраченное возвращается", время конца (хотя также понятого относительно) должно быть и временем начала, — "шумерская" мысль.

Тем более бросается в глаза, что знание о перевоплощении для вавилонского мышления потеряно — ведь то, что первоначально оно было ему присуще, на мой взгляд, не может быть поставлено под сомнение при такой близости Индии.

По словам Йеремиаса{13}, "гностические системы мировой религии не знают простого одноразового исторического водворения человека как божественной духовной сущности в земной жизни. Наоборот, общим для них является представление, что для врожденного собственного "я" человека земная жизнь — лишь один из многих его земных привалов, на которые он должен возвращаться каждый раз, будь то в смысле странствия душ вообще или только в повторении человеческих существований, пока он не продолжит путь, который возник из развития высших сфер, во внеземных существованиях, уже обладая капиталом земной жизни".

Это же явление мы наблюдаем и в других культурах. Так, например, в германской древности представление о перевоплощении по крайней мере не было чем‑то необычным{14}, и ко времени Христа оно, похоже, сделалось популярным в Палестине. "Как часто мы слышим, как в талмудах фарисеи спорят с саддукеями о воскресении, о перевоплощении же не слышно ничего, если не считать, что то тут, то там допускается предположение, что один и тот же человек может в разные времена выступать в земной истории под разными именами и в разных обстоятельствах, — представление, которое ко времени Иисуса стало, похоже, народным суеверием…"{15}

Во всяком случае, в Евангелиях сообщается, что иудеи до пришествия Христа ждали возвращения Илии; и Христос, как известно, подтвердил, что Илия снова являлся в Иоанне Крестителе.

Таким образом, мы должны считаться с тем фактом, что определенные истины на некоторое время исчезают из сознания человечества — или по крайней мере части его — и словно совершенно забываются. А то, что знание о перевоплощении человеческой души хотя бы временно должно было забыться, вполне понятно, если вспомнить, что человеку надлежало прийти к сознанию личного "я". Ведь этого можно было достичь лишь при условии настолько глубокого погружения души в телесное начало, что терялось всякое воспоминание о жизни до рождения, в духовном мире.

В этом смысле дохристианские культуры можно рассматривать как последовательные ступени процесса инкарнации человечества, а также можно понять, что в той самой мере, в какой душа проникала в телесное начало, она утрачивала прежнее естественное знание о духовном мире. В вавилонскую культурную эпоху душа сделала энергичный шаг к проникновению в телесное начало; за это она заплатила забвением части своей прежней мудрости. Человечество приготовилось идти по мрачной "долине смерти".

Египет

Ни одна из ранних культур не знакома нам в своих внешних проявлениях так хорошо, как египетская. Нет ни одной надписи, которую мы не могли бы прочитать, ни одного папируса, содержание которого было бы нам недоступно. И тем не менее: можно ли сказать, что мы действительно понимаем египтянина?

Конечно, нет, пока мы не поняли его позиции по отношению к смерти. Потому что для египтянина смерть не просто конец жизни — вся жизнь в Египте словно пронизана мыслью о смерти. Равно как и вся история. Все начинается с мощных пирамид, возведенных в соответствии с космическими закономерностями, чтобы фараон мог найти в них достойное пристанище. Совершенно очевидно, что для строителя наиболее важно, чтобы тело покоилось в "правильной", т. е. космически устроенной обстановке, а не чтобы само оно сохранилось. В основе возведения пирамид лежит совершенно спиритуалистический образ мысли{16}.

А в конце трех с половиной тысячелетий, которые охватывает египетская эпоха, край пустыни представляет собой буквально гигантское кладбище, заполненное бесчисленными трупами. Однако трупы не истлевают, как все, что оставлено жизнью, но благодаря таинственным, даже сегодня не до конца известным нам веществам избегают тления и словно пристально рассматривают нас в музеях, точно так же, как тысячелетиями всматривались они в темноту своих склепов.