Об образе и смысле смерти

Яснее всего предстает эта идея в сочинении Лессинга "Воспитание рода человеческого". Он понимает, что развитие человечества состоит не в продолжении внешних знаний и институтов, но в динамике духовно–морального становления. То, что это выражается прежде всего в развитии сознания, он еще не сумел осмыслить. Но в то время, как большинство упомянутых личностей — что вначале вполне естественно — исходят из своей собственной душевной жизни и оттуда поднимаются до идеи перевоплощения, т. е. в конечном счете остаются на эгоцентрических позициях, для Лессинга эта идея становится средством понимания развития человечества: он рассматривает отдельную личность как носителя этого развития. У Лессинга идея перевоплощения сбрасывает шелуху личной душевной жизни и выступает, живя своей собственной жизнью, доказывая свою истинность тем светом, который она излучает. Лессинг поэтому единственный среди этих мыслителей, для кого наличие перевоплощения не только убеждение, но и познание. В этом отношении он предшественник Рудольфа Штайнера, который сделал следующий решительный шаг: он разработал методы исследования сверхчувственной сущности человека; поэтому перевоплощение человека для него — не просто познанная в целом идея, но подлежащий конкретному исследованию сверхчувственный факт, т. е. знание.

Но опять‑таки примечательно, каким образом Рудольф Штайнер излагает свое знание: он исходит из доступного всякому человеку способа чувственного наблюдения и оформляет мысли так, что они сами превращаются в тонкий орган восприятия для сверхчувственного мира. Взятые именно из естествознания понятия наполняются здесь более высоким смыслом. В маленьком сочинении "Перевоплощение и карма, необходимые представления с точки зрения современного естествознания" (1903) это демонстрируется, к примеру, следующим ходом мыслей: подобно тому, как естествознание признало, что все живое может произойти только от живого, причем того же вида, так и радикальное мышление должно признать, что душевное начало может произойти только от душевного начала. Но поскольку душа человека выступает всегда в индивидуальной форме (что находит отражение в своеобразной биографии каждого человека), придется последовательно заключить, что человеческая биография может быть объяснена только из биографии, предшествующей ей.

Штайнер отдает себе отчет в том, что ведет себя в духовной области так же, "как естествоиспытатель в области внешних фактов". Но он знает, с другой стороны, что как исследователь духа он не нуждается в заимствовании понятия развития из естествознания, — напротив: "Только тот имеет внутреннее право говорить о развитии в области внешней природы, кто признает это развитие также в духовнодушевной сфере". Тем самым недвусмысленно выдвигается требование автономии духовной науки.

То, что она была для него не просто целью, но инструментом познания, он показал в последующие десятилетия, когда описал связь человека со сверхчувственными мирами и путь души через них после смерти вплоть до нового воплощения. Он показал при этом, что идея метаморфозы только здесь и обнаруживает свое полное значение, поскольку на пути от одного воплощения до другого духовно–душевное начало одной жизни становится причиной формирования тела в следующей жизни.

Наиболее существенное из почти необозримого объема указаний систематически изложено Г. Ваксмутом в его книге "Перевоплощение человека как феномен метаморфозы" (G. Wachsmuth: Die Reinkarnation als Phanomen der Metamorphose). Благодаря идее метаморфозы человеческий организм становится до определенной степени прозрачен: компактнопространственное начало понимается как выражение развертывающегося во времени духовно–душевно–телесного превращения. И если основополагающее достижение медицины состоит в том, что она научилась видеть в отдельных симптомах выражение болезней, то будущая медицина должна научиться понимать тело со всеми его особенностями и недугами опять‑таки как симптом истории развития индивидуальности. Конечно, это далекая цель! Но снова надо сказать: данные, которые приводит Рудольф Штайнер, очень конкретны, на их основе надо стараться понять взаимодействие духовного и телесного начала пациента, и тогда станет ясно, что этот путь познания для врача очень продуктивен.

В трех эпохах протекает развитие сознания европейского человечества. В древности оно жило в сновидческом групповом сознании., которое еще знало о перевоплощении, хотя и в не совсем верной форме{65}.

Вторая эпоха приводит к формированию ограниченного рождением и смертью личного сознания, которое утрачивает знание о перевоплощении.

Третья эпоха зарождается, когда из индивидуального сознания снова возникает знание о духовном мире и убеждение в перевоплощении. Сегодня идея перевоплощения нуждается не просто в убежденных сторонниках — она может стать познанием.

"Я" как ядро существа и целостная функция