Одиннадцатый дневник

Чтоб дожить до будущего года,
но вкушать и дальше благодать,
щедро уделила мне природа
редкий дар людей не осуждать.

* * *

Люблю я баб до изумления
и ничего не знаю краше:
проклятья и благословения
они приносят в жизни наши.

* * *

Всевластное любовное томление
могуче, как желание дышать,
и страсти к умноженью населения
Создатель сам не в силах помешать.

* * *

Время сохранит мои куплеты:
у потомков, дальних и других,
в томике «Забытые поэты»
явятся два-три стишка моих.

* * *

Всегда еврей к ответу призван
за то, что жить имеет склонность;
чесотка антисемитизма
неизлечима, как влюблённость.

* * *

Всё так зыбко, смутно и непрочно,
даже ветер воет, как волчица;
нынче лишь одно я знаю точно:
что угодно может приключиться.

* * *

Бросая умственные взоры
во глубину ушедших дней,
я вижу дивные узоры,
судьбой расшитые моей.

* * *

Уже я просто в роли зрителя
смотрю на всё из некой дальности:
заботой ангела-хранителя
я вытеснен за круг реальности.

* * *

Я нисколько не фанат самокопания,
только понял я, хотя довольно поздно:
одиночество – нужнейшая компания,
если что-то обсуждается серьёзно.

* * *

На это нет желания. На это нету сил.
К тому же ещё тяга к алкоголю.
Мой возраст очень явно подкосил
мои телодвижения и волю.

* * *

Хоть есть ко всему привыкание
и хныканье глупо надсадное,
но жизненных сил утекание —
явление очень досадное.

* * *

Господь, конечно, всеблагой
и шлёт Он радость в каждый дом,
однако правою ногой
я шевелю уже с трудом.

* * *

На склоне лет один ещё момент
печального достоин удивления —
что самый захудалый комплимент
встречается вулканом умиления.

* * *

Я вспоминал мой путь греховный,
а по дороге заодно
я заглянул в мой мир духовный —
там было пусто и темно.

* * *

Увы, я ничего не изобрёл,
и в лагере собой кормил я вшей,
а если бы я был степной орёл,
то был бы я грозой степных мышей.

* * *

Мои старания упорны —
не зря просиживаю дни,
мои порывы благотворны,
но тают в помыслах они.

* * *

Самозабвенно пели птички,
народ вершил дела полезные,
а я по тягостной привычке
писал мои стишки скабрезные.

* * *

Я много прочитал отменных книг,
а многие я просто пролистал,
однако от романов ни на миг
ни хуже и ни лучше я не стал.

* * *

Чем я или кем руководим —
нету во мне этой просвещённости,
только то, что жив и невредим, —
явная примета защищённости.

* * *

Полемики, дискуссии, дебаты
по поводу любому в наши дни
в итоге признают, что виноваты
евреи – ибо кто, как не они.

* * *

Мне важно и питательно молчание:
чем дольше длится эта тишина,
тем выше и существенней звучание
того, что изготовила она.

* * *

Толком ничего никто не знает,
будто все плетутся первопутком;
кто душой Россию принимает,
кто благодарит её желудком.