Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

…Наконец мы выбрались к берегу в том месте, где деревья ближе всего подступали к воде. Мы давно видели, что «Патриции» нет на месте прежней якорной стоянки. Понятно, что Сильвер далеко не уплывет, не бросит на берегу дочь: наверняка снялся с якоря, распустил паруса и держится неподалеку.

Но я надеялся, что рядом с берегом нас поджидает шлюпка с матросами.

Шлюпки нигде не было.

6. Первое морское сражение капитана Хокинса

«Патриция» крейсировала вдоль условной границы открытого океана и того обширного залива, что мы называли Северной стоянкой, — хотя, наверное, надпись «Северная стоянка» на карте Флинта имела не столь широкий смысл. Но надо же хоть как-то называть залив.

С веста акваторию залива ограничивал Северный мыс (где развернулись главные события сегодняшнего дня, там находились и Фок-мачта, и давно опустевший тайник, и дюна с тайником уцелевшим). С зюйда и зюйд-оста границей залива служил полуостров, названия не имевший, его берег постепенно сходился с берегом Северного мыса, чтобы в конце концов образовать узкую и протяженную бухту, далеко вдающуюся в сушу.

Мы находились сейчас примерно посередине между оконечностью мыса и входом в бухту. От крайних деревьев леса до линии прибоя было не больше сотни шагов, но выходить из-под прикрытия мы не спешили.

Сильвер поступил совершенно правильно, хотя мы не обсуждали такой вариант действий. Но наверняка он сам понял, что означает дым над Подзорной Трубой, для кого предназначен этот сигнал и что произойдет дальше. Джон всё сделал верно: исключил возможность того, что «Красотка» запрет нашу шхуну в ловушке.

Сейчас с его позиции можно было при появлении бригантины легко уйти в открытое море, сполна использовав преимущество в скорости. Наверняка он смотрит во все глаза на берег: поджидает наше появление, чтобы немедленно выслать шлюпку.

Джон поступил правильно, и все равно ошибся, случается такое. Он понятия не имел, какой многочисленный десант высадил на остров Смоллетт. Я был уверен, что за береговой линией сейчас внимательно наблюдает не только Сильвер с моря, но и наши враги с суши, причем с нескольких точек, чтобы изгибы берега не оставили непросматриваемых зон.

Едва мы с юнгами выйдем к воде, начнем сигналить — враги устремятся сюда. Нам не оставят возможности дождаться, пока «Патриция» приблизится, пока с неё спустят шлюпку, пока та догребёт до нас.

— Забраться сможешь? — спросил я у Джереми, указав на росшую неподалеку сосну.

(Субординацию и уставные обращения я временно отбросил, в конце концов, кругом лишь свои. Не осталось сил чеканить слова командным голосом и слушать все эти ответные «так точно, сэр!»)

— Залезу, — так же попросту ответил брат. — Если подсадишь меня до нижнего сука.

Сосна, ставшая предметом нашего разговора, имела толстый ствол, но высоту относительно небольшую, и вся была перекрученная, узловатая, искривленная. Не вырастают стройные мачтовые деревья на берегах, открытых всем ветрам. Зато на эту сосну было куда проще забраться, чем на ее сородичей, растущих в глубине острова: толстые обломки сучьев торчали невысоко над землей и могли отлично заменить лестницу.

— Смотри, — объяснял я свою задумку, — если влезешь на во-о-он на тот толстый сук, с берега тебя не увидят, прикроет крона. А мистер Эндерби заметит, он сейчас, уверен, не отрывается от подзорной трубы. Помашешь ему вот этим белым платком, чтобы привлечь внимание.

Я вынул из кармана и протянул Джереми платок. Честно говоря, белым он уже мог считаться с большой натяжкой.

— Хокинс, не позорься, — немедленно встряла Пэт, — убери эту грязную тряпку. У меня есть штука получше.

«Штукой» оказалось зеркальце в медной оправе. Его сверкание и впрямь могло привлечь внимание быстрее, но я гнул свое:

— Платок возьми тоже. Солнце садится, уходит за Северный мыс, ветви пока еще освещены последними лучами, но через четверть часа зеркало наверху станет бесполезным. А мистер Эндерби может не сразу заметить сигнал.

Прежде чем передать зеркало юнге Истлингу, я в него заглянул, и лучше бы этого не делал: такое землисто-бледное лицо с заострившимися чертами уместно смотрелось бы в гробу, в окружении безутешной родни.

…Джереми удобно устроился верхом на толстом суку, обхватив его ногами, сигналил попеременно то платком, то зеркалом.

А я, припомнив слова Пэт, недавно сказанные мне на ухо, занялся вычислениями. Пытался понять: если мы сейчас благополучно ускользнем, подберем ночью Эктора и Рюггера с грузом… короче, говоря, оставим Смоллетта и Грея с носом, — то где и когда мисс Патриция Эндерби превратится в миссис Хокинс? Ответ удивил. И я немедленно поделился им с Пэт.

— Знаешь, милая, на Сент-Джоне, где мы покупали ослов, живет довольно много англичан. У них даже есть своя англиканская церквушка, представляешь?

— Хокинс, не прикидывайся ослом с Сент-Джона! Если я говорю «в первой же английской церкви» — это значит, что церковь находится в Англии, а не то, что в нее ходят англичане, живущие в какой-то чертовой дыре!