Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

— Я-то голову ломал, Джон: зачем на одной бригантине две капитана, два опытных судоводителя? А вот теперь все сошлось.

— Не похоже, что это еще одно судно Блендли. Это китобоец, причем не английской постройки. Видишь, как сильно сдвинута назад фок-мачта? Так сделано, чтобы вытаскивать на палубу китов вон по тому откидному пандусу. Небольших вытаскивают, а крупных разделывают прямо в воде. А вон ту уродливую надстройку с дымовой трубой видишь? Я таких никогда не встречал, но наверняка в ней вытапливают ворвань.

— На море есть что-нибудь, Джон, чего бы ты не знал?

— Есть. Я не знаю, куда покойный Бен Ганн спрятал тот позвякивающий мешок, что привез с берега. Давай-ка вернемся на шхуну. Не нравится мне всё это. Зачастили что-то сюда корабли. Не остров, а какой-то проходной двор.

Движение нашей шлюпки к «Патриции» скрыл от взоров вновь прибывших все тот же бесценный для нас мыс. Но, разумеется, торчащие над ним мачты шхуны китобои не могли не заметить.

* * *

Плывущая в нашу сторону шлюпка подтверждала слова Сильвера, хотя я и без того в них не сомневался, — это был китобойный вельбот.

Даже не знал, что в этих широтах плавают китобои… Хотя можно было ожидать. По слухам, Северная Атлантика постепенно оскудевает китами, по крайней мере теми их породами, что можно догнать на вельботе и поразить гарпуном, и китобойным суденышкам приходится забираться в погоне за ними все дальше на север, в воды холодные и негостеприимные, к самой кромке полярных льдов. Стоит ли удивляться, что кто-то из этих отважных людей решил испытать свою удачу в поединках с левиафанами южных широт?

— Наш propriétaire Давид-Мари Дезембаль есть желать говорить с ваш шкипер! — крикнули с вельбота, когда он преодолел две трети расстояния между шхунами.

Французское слово propriétaire я не знал, но догадался по смыслу, что Дезембаль у китобоев главный (позже оказалось, что так они зовут капитана, являющегося одновременно владельцем судна).

— Капитан Хокинс согласен на переговоры!

— Ви есть принять baleinière? (Я догадался, что baleinière значит «шлюпка», этак помаленьку изучу французский язык.)

Принимать гостей не хотелось.

— Капитан Хокинс сам прибудет к вам на борт!

— Ми есть ждать!

— Мистер Эндерби, прикажите подтянуть тузик к штормтрапу. На весла сядет юнга Истлинг. Мы поплывем вдвоем.

Сильвер распорядился. Потом негромко спросил:

— Что ты им скажешь, Джим?

— Правду. Если они нормальные моряки, то в помощи не откажут, и не поглядят, что с Францией у нас сейчас война. Мерзавцев вроде Грея и Смоллетта надо вешать на реях, отложив в сторону все распри между нациями.

— На реях не получится, на этой шхуне их нет. На «Патриции» тоже.

— Была бы нужная шея, а к чему привязать веревку, найдем, — сказал я, шагнув на штормтрап.

* * *

Капитан (буду называть его так) Давид-Мари Дезембаль был мужчиной среднего роста и лет сорока пяти или чуть больше на вид: виски уже серебрила седина, но борода, густо покрывавшая нижнюю часть лица, оставалась черной как смоль.

Мне было немного тревожно. Зачем он хотел поговорить? Как на этом разговоре отразится война между нашими странами? Я пытался загодя найти ответ на лице капитана, но тот низко надвинул зюйдвестку, опустив ее поля, и я ничего не разглядел.

— Мсье, вы говорите по-английски? — спросил я, представившись.

Переводчик был под рукой (тот, с вельбота), но мне хотелось потолковать Дезембалем наедине. Все капитаны — родственные души: все мы сталкиваемся в море со схожими опасностями и проблемами, и не всё о наших капитанских делах стоит знать командам.

— Д-да, — ответил китобой как-то очень неуверенно, и я понял, что нашим языком он владеет слабо.

Ладно, буду говорить самыми простыми словами и строить короткие фразы.

— Мсье, мы столкнулись с пиратами. Наша шхуна атакована. Получила пробоину. Мы просим помощи.

— Джим, мой мальчик, — произнес капитан Дезембаль сдавленным голосом, — ты не представляешь, как я рад тебя видеть.

Он снял зюйдвестку.

— А-а-а… А-А-А!!! Доктор! ДОКТО-О-О-Р!!!

Мой вопль, наверное, был слышен на другом берегу Атлантики. На другом конце острова уж точно. Я бросился к нему. Мы стиснули друг друга в объятиях так, что кости затрещали.

— Доктор… доктор… доктор… — твердил я, словно позабыл все остальные слова.

Слезы обильно катились из моих глаз, ручейками сбегали по щекам. Я уже не помнил, когда плакал в последний раз. Даже в тот день, когда умерла моя мать, и я узнал, кто мой дед, — не проронил ни слезинки.

А сейчас капитан Хокинс, внук железного капитана Флинта, плакал как ребенок. И ничуть не стыдился этого.

9. Два капитана

— Это какое-то чудо, доктор, — говорил я, когда стал способен сказать хоть что-то осмысленное. — Это какое-то волшебство. В жизни так не бывает, только в сказках. Какая добрая фея подсказала вам, доктор, посетить именно сейчас остров, где вы не бывали пятнадцать лет?! Да еще прибыть в тот самый день, когда ваша помощь нужнее всего?!