Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

— Ты почти прав, старина, но не совсем… На острове в лесу отсидеться не удастся, проклятый Смоллетт притащил сюда собак. План немного другой. Смотри. — Я достал копию карты, и продолжал, показывая задуманное на ней. — Мы загрузим шлюпку припасами. Установим рангоут, натянем снасти. До рассвета шлюпка должна добраться сюда, видишь этот заливчик? С моря кораблю туда не попасть, помешают рифы, а шлюпка пройдет легко. С суши прикрывают обрывы, почти такие же, как здесь. К тому же думаю, что завтра… вернее, уже сегодня… Грей и Смоллетт будут заняты датчанами. А ночью шлюпка покинет заливчик, — и, если получится, заберет вот здесь Эктора… или Рюггера… не знаю, кто из них жив. А дальше путь лежит к бразильскому побережью. Это двести сорок миль по прямой, но с учетом сноса течениями и погрешностей навигации получится больше. Под фоком и кливером пять дней пути, если хоть немного повезет с ветрами. Не повезет — неделя. Совсем не повезет… ну, продуктов все равно хватит.

— Почему продукты на пятерых? Нас уже шестеро. Кого ты вычеркнул из списка?

— Себя. И Вайсгера. Мы немного задержимся. Шлюпку к Бразилии поведешь ты.

— Шлюпка спущена, сэр! — Доклад Вайсгера прервал наш разговор, и очень вовремя.

Впрочем, Джон посчитал иначе. Скомандовал:

— Грузите туда рангоут и весь инвентарь для дальнего похода! — дождался, когда Вайсгер уйдет, и обратился ко мне:

— Теперь рассказывай всё, Хокинс. Как ты собрался добраться до глоток тех двоих? И не вздумай юлить, речь не только о твоей голове.

Я рассказал. Коротко, самую суть.

— Это безумие…

А я ведь ждал этих слов. И дождался.

— Моя дочь собралась родить мне внуков от безумца, по которому плачет Бетлемская лечебница, — печально сказал Сильвер. — Ты всерьез задумал пробиться по незнакомому судну к пороховому погребу, не зная толком, где он расположен? Ни в какую Бразилию никто не поплывет. Потому что Пэт тебя не отпустит одного на верную смерть, пойдет с тобой, и никто ее не остановит. А это значит, что и я похромаю с вами на своей деревяшке. И нас там всех убьют.

— Джон, я никогда не был на «Красотке», но могу прогуляться к ее пороховому погребу с закрытыми глазами. Я могу рассказать об этом судне больше, чем иные матросы Смоллетта! Вспомни план, что раздобыл на верфи Эктор. Я знаю его назубок, лучше, чем тот, кто его начертил. Черт побери! Была бы на «Патриции» хоть одна пушка хорошего калибра — я мог бы пустить «Красотку» на дно одним выстрелом! Я знаю с точностью до фута, куда стрелять!

Я ни в малейшей мере не преувеличивал. Пороховой погреб — важнейшее и самое уязвимое место корабля. Одно удачное попадание туда, и корабль взлетает на воздух. И берегут погреб соответствующим образом, прячут в самой сердцевине корабля. Чтобы взорвать погреб точным попаданием, мало иметь пушку большого калибра. Мало попасть под идеально прямым углом, — так, чтобы ядро прошило и борт, и две-три переборки. Чтобы попасть в погреб выстрелом не случайным, не одним из множества сделанных по кораблю, — надо точно знать, где погреб находится. А это секрет. Даже на систер-шипах корабелы не ставят погреб в одно и то же заданное место, «гоняют» взад-вперед по орлопдеку.

Я знал этот секрет «Красотки». Но с нашей трехфунтовой пушечкой — лучше бы не знал, чтобы зря не расстраиваться.

— Ты уверен, что смог бы сделать это одним выстрелом?

— Ну, не с мили, конечно… И даже не с двух кабельтовых. Разброс ядер слишком велик. Но с близкой дистанции, с пистолетного выстрела, я одним ядром из нормальной пушки отправлю Смоллетта и Грея в ад, командовать кораблями из флотилии Сатаны.

— А если я дам тебе такую пушку?

— Давай. — Я протянул руку ладонью вверх. — В каком кармане она у тебя лежит?

— Джим, я сейчас серьезен, как лорд-канцлер на коронации.

— Тогда все еще хуже… Ты что-то говорил о Бетлемской лечебнице? Там, должен заметить…

— Заткнись, Хокинс! Такая пушка есть, и не одна! Здесь, на острове!

— Если ты все-таки шутишь, Джон, то это самая неудачная шутка в твоей жизни. Откуда здесь пушки?

— С «Медузы». Со старого корабля Ван Брюера.

Подскочил с докладом юнга Истлинг: все исполнено. И был тут же отправлен Сильвером с новым заданием для остальных: точить лапы якоря. Надеюсь, Вайсгер объяснит им, что это означает, не то ведь воспримут всерьез.

— Продолжай, Джон, продолжай.

— Ты ведь помнишь, где стояла «Медуза»? Вот здесь, у самого этого мысочка. И Флинт сгрузил на мыс пушки, когда мы снимали с «Медузы» всё, что можно и нужно снять. Мы затащили их чуть повыше, вон туда, чтобы оползень не вскрыл случайно тайник. И закопали. Они лежат у тебя под рукой, эти пушки, десять штук, — протяни и возьми.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но я видел, что Сильвер не шутит и не разыгрывает меня.

— А ядра?

— Закопаны там же. Но порох Флинт забрал на «Морж».

— Обойдемся своим. На четыре-пять выстрелов хватит. Скажи спасибо Молчуну, что сунул нос в наш погреб, — и успокоился, не стал обыскивать всю шхуну.

— Что еще за Молчун?

— Не важно… Один из матросов Грея. Какой калибр у пушек?

— Двадцать четыре фунта.

— Сколько?!