Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

Я никогда в жизни не лгал Ливси, и не хотел начинать. Я и в самом деле лишился фляги во время последней высадки на берег. Правда, другой. Но очень похожей.

— Пойдем, мой мальчик. Нам стоит очень серьезно поговорить наедине.

— Давайте отложим разговор, доктор? Мне надо командовать шхуной.

— Шхуна полежит в дрейфе. Пойдем.

И мы пошли.

* * *

— Эктор мне писал, что ты увеличил принимаемые дозы лауданума. Значительно увеличил сверх тех пределов, что я рекомендовал.

— Доктор, это было необходимо. Вы просто не представляете, какие кошмары меня мучили. И только лауданум спасал от них.

— Какие же?

Никому и никогда я не рассказывал об «Адмирале Бенбоу» на Острове Мертвых… Доктору рассказал.

— Я тогда ошибся, назначив лечение, — сказал он. — Ты мою ошибку усугубил, перепутав причину со следствием. Ты сейчас прекратил пить лауданум не оттого, что кошмары закончились. Это они закончились потому, что из-за ранения ты был долго отлучен от привычного зелья. Без лауданума всё давно прошло бы само собой за несколько месяцев. А с ним растянулось на долгие годы.

— Но в любом случае все закончилось. И теперь не столь уж важно, что было следствием, а что причиной, раз я расстался с лауданумом навсегда.

— Беда, и большая беда, в том, что ты быстро нашел ему замену.

— Я ничего не искал, доктор.

— Такие вещи происходят без участия сознания. И сейчас я расскажу, что случится дальше… Тебя ожидают не самые лучшие времена, друг мой Джим. Трелони шел по тому же пути, но ты шагаешь как-то чересчур уж быстро.

Доктор говорил, и никому иному я бы не поверил, рассказывай они обо мне такие вещи. Я внук капитана Флинта, черт возьми! И глупо думать, что мою волю может поработить какой-то дурацкий ром…

На самом деле я не поверил даже Ливси, при всем моем уважении к нему, — непогрешим лишь Господь, а доктор человек и способен ошибаться. Но… я не хотел, чтобы он когда-нибудь еще посмотрел на меня таким же взглядом, как во время этого разговора в каюте.

— Вернемся на палубу, доктор. Я всё понял.

— Действительно всё? — спросил он с большим сомнением.

— Сейчас вы убедитесь, что сильнее: ром или воля капитана Хокинса.

На палубе я приказал боцману Вайсгеру собрать всех у фок-мачты. Даже Жофрей и Джереми поднялись из челнока. Достал флягу и произнес небольшую речь:

— Смотрите и запоминайте увиденное. — Я приложился к фляге и отпил небольшой глоток. — Вы видели последний глоток рома в жизни капитана Джеймса Милза Хокинса. И я клянусь памятью деда и всем, что мне дорого, и призываю вас в свидетели моей клятвы: другого глотка рома в моей жизни не случится, сколько бы лет на этом свете не было отмерено мне Господом. Да будет так!

И серебряная фляга улетела за борт.

— Давай я принесу бренди и мы повторим ритуал? — тут же предложила Патриция. — На всякий случай…

Ответил я после короткого раздумья:

— Вообще-то мне хотелось бы выпивать на годовщину нашей свадьбы бокал бренди…

Она вопросительно взглянула на доктора.

— Бокал на годовщину не повредит, — сказал он, и повторять ритуал мы не стали.

* * *

— Ты решил, мой мальчик, еще раз полюбоваться тем местом, где утопил «Красотку»? — просил Ливси, заметив, куда я правлю. — Вполне законное желание.

— Нет, доктор, среди моих недостатков тщеславие не числится. Я всего лишь выполняю обещанное юнге Истлингу… вернее, капитану Истлингу… вернее, все же юнге, но временно исполнявшему…

— Я все понял, Джим, не продолжай. Но что же ты такое ему наобещал?

Пришлось коротко пересказать разговор, состоявшийся с пятнадцатилетним капитаном, когда тот сдавал мне командование «Патрицией». Небывалый карьерный взлет явно вскружил Джереми голову. Заявил, что он тоже внук капитана Флинта, тоже имеет право на наследство деда, и раз я, его брат, пошел на попятную, то он, Джереми, сам попробует достать сокровище с морского дна. Не сейчас, конечно, позже, но уже теперь надо отметить буем приблизительное место затопления «Красотки», пока оно не изгладилось из памяти.

— Он собирается освоить искусство водолаза-ныряльшика? Должен заметить, что это не самое полезное для здоровья занятие, и водолазы, ныряющие на большие глубины, долго не живут.

— Нет, он толковал о водолазном колоколе… Я не очень представляю, как работают эти штуки и на каких глубинах применимы, но Джереми у нас изрядный фантазер: представляете, однажды рассказывал мне, что недалек тот день, когда водно-огневые машины мистера Ньюкомена заменят человечеству и лошадей, и паруса, и силу падающей воды, приводящей в движение жернова мельниц и станки фабрик.

— Главное, чтобы он не рассказал это Айрингему, — с улыбкой сказал доктор.

Капитан Айрингем был кавалеристом — я представил, как он командует эскадроном, оседлавшим вместо лошадей водно-огневые машины Ньюкомена, и рассмеялся.

— Меня же, доктор, он считает, представьте, ретроградом и пожилым человеком, не способным оценить по достоинству новые веяния.

— Молодое поколение наступает нам на пятки, друг мой Джим. Так было всегда и будет вечно, на том и зиждется прогресс человечества.