Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

Причем Стивенсон ясно дает понять, что матросы не страдали от спермотоксикоза. Предусмотрительный Сильвер (именно он, как мы помним, формировал экипаж) как раз для такого случая взял в море юного Дика Джонсона. К боевым действиям тот пригоден ничуть не больше Джойса, морской его опыт равен нулю, — и Стивенсон прозрачно намекает, что функции этих двух людей на юте и на баке аналогичны. Причем не только созвучными фамилиями Джойс и Джонсон намекает. Имена вообще одинаковые — Дик уменьшительная форма имени Ричард, которое носил Джойс. Причем имечко ох какое двусмысленное: и написанием, и звучанием полностью совпадает с английским жаргонизмом, означающим мужской половой орган. Трудно намекнуть яснее.

Жаргонизм «дик» старый, еще за век до описанных в «Острове Сокровищ» событий, в годы Английской революции, Ричард Кромвель получил прозвище «Вялый член» (он стал протектором республики исключительно в память о заслугах отца, ничем толковым себя не проявил, — и «железнобокие» наградили Кромвеля-младшего таким нелестным прозвищем).

Чтобы понять не совсем ясное положение Хокинса на «Испаньоле», надо вспомнить Королевскую военно-морскую академию, занятия в которой он в нашей версии посещал, повзрослев и разбогатев.

Размах деятельности этого учебного заведения воображение не поражал. Туда ежегодно поступало 40 учащихся, а выпускалось, надо понимать, меньше, кто-то отсеивался. При этом академия в Портсмуте была ЕДИНСТВЕННАЯ на всю Англию. Понятно, что ее выпуск был каплей в море по сравнению с потребностями громадного британского флота.

Большинство офицеров Роял Нэви обучились своему делу непосредственно на кораблях. Сыновья людей благородных начинали там службу тоже юнгами, но юнгами особого рода, их так и называли: юнги-джентльмены (young gentlemen). Жили они не в кубрике, а на юте, матросы ими не помыкали и уж тем более не посягали на половую неприкосновенность. (Хотя, конечно, и капитан, и офицеры тоже люди со всеми их потребностями, но не будем углубляться в эту тему, надоело.)

Так вот, Джим Хокинс по своему статусу на «Испаньоле» самый натуральный юнга-джентльмен (young gentlemen). И Стивенсон зря именует его юнгой обычным (cabin-boy). Хотя неточность допустимая, коли уж Джим на борту юнга единственный и отличать его от других юнг не надо.

* * *

Какой-то унылой и однообразной оказалась сексуальная составляющая «Острова сокровищ», не правда ли? Не стоило, явно не стоило потакать пасынку и писать роман без женских персонажей.

Хотя нет, нет… У нас же есть миссис Хокинс!

С ней и ее истинной ролью в событиях разберемся в художественной форме.

Реконструкция № 4. Свеча и бабочка (диалоги 1745-46 годов)

За столом сидели двое. На столе горела свеча, и кружила вокруг нее ночная бабочка — наверное, последняя в этом году, дело происходило поздней осенью.

— Я сразу узнала вас, мистер Бонс. Хотя прошло двадцать лет…

— Да, много воды утекло. Но старый Билли тоже ничего не забыл.

— Негодяй!!! Мерзавец!!!

— Дженни…

— Ты обещал вернуться!!! Ты обещал просить у отца моей руки!

— Дженни, я…

— Заткнись! Молчи! Все твои слова — ложь!!! Где ты шлялся двадцать лет, отвечай!

— Так мне…

— Заткни свой лживый рот! Ты знаешь, сколько я тебя ждала?! Сколько ночей провела без сна, а утром подушку можно было выжимать?!

Он встал, отодвинул ногой стул, двинулся вокруг стола. Она тоже оказалась на ногах. Шагнула навстречу.

— Ну почему ты так долго возвращался… почему…

Бабочка зацепила крылом трепещущий огонек свечи и упала на стол, рядом с большим конвертом, запечатанным сургучом с оттиском наперстка.

* * *

— Не вскакивай, Джонни-Дог, присядь, присядь… Вижу, ты узнал своего старого корабельного товарища Билли? Много лет минуло с тех пор, как мы вместе стояли на палубе «Кассандры».

— Не думал, что увижу тебя снова… Считал, что ты давно уже сплясал свой танец с Конопляной Мэри.

— Как видишь, нет. Ее петля мне не грозит. Я знаю, как ты любишь деньги, Джонни-Дог, но не спеши бежать к сельским стражникам, чтобы донести на старого Билли и получить тридцать фунтов награды.

— Билли, я никогда… Как ты мог подумать такое?! Если не верить старым друзьям, то кому тогда вообще верить?

— Я верю тебе, Джонни-Дог, верю, но все же взгляни на эту бумагу, я всегда ношу ее с собой на всякий случай. Видишь печать со львами? Я знаю, в грамоте ты не силен, но здесь написано, что король Георг, храни его Господь, закрыл все счеты со мной. Так что тридцать фунтов за мою голову он не заплатит. Зато их могу заплатить тебе я.

— За что?

— Надо пустить кровь одному человечку… Он не какая-нибудь важная шишка, если сделаешь все аккуратно, искать тебя с особым рвением не будут. А может, и вообще не будут, я попробую уговорить вдову… будущую вдову… не писать жалобу.

— Вроде обе руки у тебя на месте… Или ты забыл, Билли, с какого конца берутся за тесак? Так зачем носишь его на поясе?

— Сам я не могу. И не стану объяснять, почему. Больше того: когда в животе у него побывают десять дюймов железа, подбегу я, словно бы желая защитить… Мы недолго позвеним клинками, а после ты сбежишь.