Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

— Ты только не войди в раж, Билли, и не попорти мне шкуру.

— Так ты согласен?

Черный Пес помолчал, размышляя. Потом сказал:

— Кстати, ты отстал от жизни. Сейчас за донос на капитана джентльменов удачи платят уже сто фунтов. А за его помощника пятьдесят. Ты, кажется, собирался заплатить не меньше короля?

— Пусть будет пятьдесят. По рукам?

— По рукам… Кого я должен убить?

— В пяти милях к зюйду есть трактир «Адмирал Бенбоу». Его хозяина зовут Хокинс, и я хочу, чтобы к этому имени добавляли слово «покойный».

На лице Черного Пса появилось странное выражение, словно он собирался рассмеяться или разулыбаться, но с огромным трудом сдержался. Однако зал распивочной «Толстушка Молли» был освещен скудно, и Билли Бонс ничего не заметил.

* * *

— Сочувствую, миссис Хокинс, но обманывать вас не хочу. С такими ранами в живот не выживают.

— Сколько ему осталось?

— Не могу сказать точно. Но счет идет на дни, не на недели. Скоро начнутся сильные боли, я пришлю рецепт на лекарство, позволяющее их умерить.

— Спасибо, доктор. А теперь, прошу вас, поднимитесь к нашему постояльцу.

— Что с ним? Тоже ранен в стычке?

— Нет, наш Билл настоящий герой и не получил ни царапины. Подоспей он минутой раньше, все обернулось бы иначе… но уже после он почувствовал себя плохо. Я готова оплатить любое лечение, какое только потребуется.

— Я слышал краем уха, что этот моряк не платит вам ни фартинга уже несколько месяцев. Может, мне не стоит особо усердствовать?

— Я оплачу ЛЮБОЕ лечение. И очень прошу вас, доктор Ливси, сделать все возможное.

— Дело ваше, миссис Хокинс… Проводите меня к нему.

— И еще одна просьба, доктор. Никто, кроме своих, не видел, что случилось с моим мужем, мы внесли его в трактир с заднего хода. Не надо никому рассказывать, что он умирает от раны. Это повредит репутации заведения, а дела и без того идут не слишком бойко.

— Как медик, я обязан соблюдать врачебную тайну. Но как судья… человека, нанесшего рану, необходимо найти и наказать.

— Мне кажется, на совести у того, кто так легко хватается за оружие, столько всего, что судьям не придется ломать голову, за что повесить этого негодяя.

— Хорошо. Только ради вас, миссис Хокинс, я не дам ход этому делу.

* * *

— Ты идиот, Черный Пес! Ну почему, почему нельзя выковырять у тебя один глаз и вставить мне?! Зачем глаза тем тупицам, у кого нет ничего в голове?! Которые не понимают, что видят?!

— Покамест я не понимаю, что слышу. Что не так, Пью? Я сделал, что мне поручили, да еще получил за это же самое полсотни от старины Билли. Разве плохо? Теперь мы без труда договоримся со вдовой о новых тарифах.

— Кретин, какой кретин… Почему я, слепой, вижу на милю дальше тебя?! Нам не придется теперь договариваться со вдовой. С Бонсом, идиот, с Бонсом! Он хочет подмять все дело под себя. Или ты забыл, что это за человек? Он скоро затянет все узлы так, что тебе захочется выкопать и воскресить Хокинса!

— А-а-а… ты думаешь… а ведь и вправду… Так вот зачем ему все это… Ну и голова у тебя, Пью!

— Аллилуйя! Прозрел наконец!

— И что же нам делать?

— Мы этого не допустим. Пусть убирается, откуда приехал, не то отправится прямиком в ад, ему там самое место. Собирай людей, пошли весточки Дэрку и остальным. И дай знать Геллуэю, пусть приведет люггер в порядок.

— Зачем нам люггер? Недолго добраться по суше.

— Затем, идиот, что каждый, кто увидит десяток людей с оружием на сельской дороге, запомнит их и все потом расскажет судье! Не задавай глупых вопросов, иди и делай, что сказано!

* * *

— Сундук…

— Не говори ничего, Билл, милый. Береги силы. Доктор в отъезде, но я что-нибудь придумаю. Эта болезнь не смертельна, ты ведь уже оправился после первого приступа, ты вылечишься, и мы… Хорошо, хорошо, я помолчу, только не делай такое лицо…

— Сундук… на дне… пакет… как тот… что я… всё тебе… Дже-э-э-э…

— Билл… Не умирай… Не смей умирать, проклятый бродяга!!!

После паузы:

— Билл…

После долгой паузы:

— Джим! Джи-и-и-м!!!

Стук башмаков.

— Да, мама?

— Он умер, Джим… И что нам делать? Что нам теперь делать?!

— Нам надо уходить. Тот слепой — страшный человек, и когда он вернется со своими подручными, нам лучше быть подальше отсюда.

— Ну, нет. Свои деньги я им не оставлю.

— Мама! Двадцать гиней не стоят того, чтобы рисковать ради них.

— Какие двадцать гиней? Ах, да… двадцать гиней… смешно…

Джим смотрел удивленно: она действительно рассмеялась негромким безрадостным смехом, но вскоре тот сменился другим звуком: мать стошнило прямо на свежевымытый пол трактира.

Он удивился еще больше, проблем с желудком миссис Хокинс никогда не испытывала. Перенервничала, наверное.

Комментарий к реконструкции № 4

Мы предположили, что к моменту появления Билли Бонса на пороге «Адмирала Бенбоу» возраст миссис Хокинс составлял около тридцати пяти лет.

Тогда получается, что она на десятом году жизни проводила отца в плавание, из которого Флинт-Тейлор уже никогда не вернулся к английским берегам.

Вместо него в Плимут приехал Билли Бонс — молодой, энергичный, тридцатилетний и еще не спившийся — с письмом от Тейлора и приличной суммой денег для его жены и дочери.