Орландо

«На кого же мне опереться?» – вопрошала она, устремляя взгляд на клубящиеся тучи, сжимая руки в мольбе и вставая на колени на подоконнике – олицетворение трогательной женственности. Слова складывались сами, руки сжимались непроизвольно, точно так же, как перо строчило само по себе. Говорила вовсе не Орландо, а дух времени. Впрочем, кто бы ни задавался этим вопросом, ответа на него не было. В фиолетовых тучах кувыркались грачи. Дождь наконец перестал, по небу разлилось радужное сияние, соблазнившее нашу героиню надеть шляпу с перьями, туфельки со шнуровкой и прогуляться перед ужином.

– Все по парам, кроме меня, – размышляла она, понуро плетясь через двор. Взять грачей или Кнуда с Душкой – пусть их союзы недолговечны, но в этот вечер спутник жизни был буквально у каждого. – В то время как я, хозяйка всего этого, – думала Орландо, окидывая взглядом бесчисленные окна пиршественного зала, украшенные геральдическими эмблемами, – совершенно одинока, без пары, одна.

Прежде подобные мысли не приходили ей в голову, теперь же давили со всей неотвратимостью. Вместо того чтобы распахнуть калитку, она робко постучала затянутой в перчатку рукой, вызывая привратника. Всем нужна опора, – подумала Орландо, порой сгодится даже привратник; и ей отчаянно захотелось никуда не ходить, просто посидеть с ним в сторожке и пожарить отбивную над ведерком с раскаленными углями, но она постеснялась. И пошла в парк, поначалу опасаясь встретить браконьеров, егерей или даже рассыльных, которые удивятся, что знатная леди гуляет одна.

На каждом шагу Орландо тревожно оглядывалась в поисках мужской фигуры, таящейся за кустом дрока, или бодливой коровы, готовой поднять ее на рога, но кроме реющих в небе грачей не встретила никого. В вереск упало синее перо со стальным отливом. Она обожала птичьи перья и собирала их еще будучи мальчишкой. Она подняла перо и воткнула в шляпу. Свежий воздух немного ее оживил. Грачи кружили над головой Орландо, перья падали одно за другим, кувыркаясь в лиловатом небе, она шла за ними, и длинный плащ развевался за плечами, а она брела через пустошь на холм. Так далеко Орландо не заходила много лет. Шесть перьев подняла она с травы, провела по ним кончиками пальцев и приложила к губам, чтобы ощутить гладкую, мерцающую шелковистость, и вдруг увидела, как на склоне холма сверкает серебристый пруд, таинственный, словно озеро, в которое сэр Бедивер швырнул меч короля Артура. Одинокое перо задрожало в воздухе и упало в самую его середину. И на Орландо нахлынул мистический экстаз. У нее возникла безумная идея последовать за птицами на край света, броситься на мшистый, топкий берег и пить воды забвения под хриплый смех кружащих над нею грачей. Она ускорила шаги, побежала, споткнулась об жесткие корни вереска и упала на землю. Орландо сломала лодыжку. Подняться она не могла, но лежала довольная. В ноздри ей ударил аромат багульника и таволги. В ушах звенел хриплый смех грачей.

– Я нашла себе пару, – прошептала она. – Болото! Я – невеста природы, – прошептала она, с восторгом погружаясь в холодные объятья трав, нежась в складках плаща в ложбинке возле озера. – Здесь и останусь. (На лоб ей упало перо.) Я нашла листья зеленее самого лавра. Лоб мой навсегда останется прохладен. Вот перья диких птиц – совы, козодоя. Мне будут сниться дикие сны. Рукам моим не носить обручального кольца, – продолжила Орландо, снимая ободок. – Вокруг них обовьются корни. Ах! – вздохнула она, с наслаждением опуская голову на мшистую подушку. – Я искала счастья много столетий и не нашла, искала славы и разминулась с ней, искала любви и не познала ее, искала жизни и поняла, что смерть лучше. Знавала многих мужчин и женщин, но никого не понимала. Лучше лежать здесь в покое и смотреть в небо, как советовал цыган много лет назад. То было в Турции.