Основы литературоведения. Анализ романного текста: учебное пособие

В произведениях XIX века в романной ситуации центральное место, как правило, занимают два-три героя, в романах Гюисманса, Пруста, Джойса, Кафки, Камю, Музиля и других очень часто один такой герой, охваченный чувством безысходности, отчаяния, тоски, отчужденности от общества.

Если рассмотреть с этой точки зрения русский символистский роман[75], как это сделано в монографии Л.А. Колобаевой, то оказывается, что и «символисты стремились исходить из признания значимости иррациональной глубины человека и утверждали личность в качестве самоцели, а не орудия», а предпосылкой такого понимания личности стали кризис сознания и кризис культуры, обозначившиеся на рубеже XX века. «Истоки кризиса лежали в расшатывании традиционной системы ценностей – христианства, краеугольного камня европейской цивилизации, а также были связаны с волной первых острых разочарований в новом «боге» – в науке, вере во всемогущество разума, точных знаний и позитивизма. Потеря прежних ценностных ориентиров рождала особое чувство жизни – ощущение ее крайней переменчивости, неустойчивости, непостижимости, отсутствие опор «извне» и «покинутости» человека».

Из русских прозаиков начала XX века, не принадлежащих к символизму, может быть, сильнее других ощутил и реализовал эти тенденции Леонид Андреев, который интересовался самыми разными личностями, в том числе интеллектуальными, озабоченными какой-то идеей, праведной или ложной. Писатель показал, как работает их сознание в экстремальных ситуациях: перед казнью («Рассказ о семи повешенных»), перед совершением террористического акта («Тьма»), в момент и после предательства («Иуда Искариот»), в связи с выбором пути («Сашка Жегулев»). Художник зафиксировал сложную гамму чувств, мыслей, непредсказуемых и неосознанных поступков, подчеркнув, что рационально разобраться в них практически невозможно, но можно лишь угадать, подметить, воспроизвести с помощью слов и предметных деталей. В силу этого его проза тяготеет к романному жанру, хотя может быть повествованием из отдельных повестей и называться «Рассказом о семи повешенных».

Таким образом европейский роман начала XX века наследовал сложившиеся к тому времени ведущие качества романного жанра. Основным компонентом «наследства» явилось внимание к герою как личности, к ее внутреннему миру и отношениям с обществом.

§ 2. Особенности русского романа в период 20—30-х годов XX века («Братья» К. Федина, «Хождение по мукам» А. Толстого)

Как можно предположить и как считают исследователи, русская литература, начиная с 20-х годов XX века, развивалась сложнее. В этот период «процесс жанрового самоопределения романа был сложен. В ранней советской прозе лидировали героическая и нравоописательная группы жанров»[76]. Однако и в то время жизнь романа продолжалась, о чем свидетельствовали послеоктябрьские произведения М. Горького, К. Федина, М. Булгакова, Ю. Олеши, Л. Леонова и др.

Особого внимания в плане изучаемой нами проблематики заслуживают два романа К. Федина – «Города и годы» и «Братья», на примере которых довольно ясно можно представить своеобразие романного жанра в тот период. Анализ первого из них содержится в монографии Е.Б. Скороспеловой «Русская советская проза 20-х годов: судьбы романа» (М., 1985). Хотя многие произведения тех лет пережили разные стадии восприятия и разные варианты прочтения, трактовка содержания романа «Города и годы» и, в первую очередь, образа главного героя Андрея Старцова в указанной работе справедлива и на сегодняшний день. Не менее справедливы и объективны суждения и наблюдения самого автора, К. Федина, который на первых же страницах романа сообщает, как Андрей искренне делится сокровенными мыслями со своим другом Куртом, как он пишет любимой женщине о том, что по сравнению с людьми, которые «в центре круга», которые «вечно – вперед и вверх», «его вина в том, что он не проволочный». За этим следует рассказ Курта некоей комиссии о том, как и почему он убил своего друга Андрея, после чего секретарь комиссии «огласил: заслушав сообщение товарища Курта Вана, единогласно постановил: считать образ действий названного товарища правильным, дела в протокол не заносить, стенограмму уничтожить и перейти к очередным делам… Курт был спокоен и прост». Таковы были «нормы» отношений между друзьями в те годы. В монографии убедительно показано, как меняется пространственно-временная структура и композиционная организация данного романа и вообще романа начала XX века в связи с тем, что герой выходит на поединок с историей. Вследствие этого сюжетные рамки романа раздвигаются, включая эпизоды, происходящие в Германии, Москве, сибирском городке Семидоле и его окрестностях.