Остров без Сокровищ

Действительно, мелкие детали и детальки — не самое главное в повести или романе. Одни писатели обращают внимание на достоверность даже в мелочах, а другие относятся к достоверности наплевательски, как Рафаэль Сабатини.

Вот что думал по этому поводу сам Роберт Льюис Стивенсон:

«Писатель должен знать свою округу — будь она настоящей или вымышленной — как свои пять пальцев; расстояния, деления компаса, сторону, где восходит солнце, поведение луны — всё должно быть безупречно. А сколько хлопот с одной луной! Я уж раз сел в лужу из-за луны в "Принце Отто" и, после того как мне указали мою оплошность, в виде предосторожности взял себе за правило никогда не писать без лунного календаря, что и другим советую.

Имея календарь, карту местности и план каждого дома — на бумаге ли или чётко и подробно удержанный в уме, — можно надеяться, что избежишь хотя бы самых грубых ошибок. С раскрытой картой перед глазами едва ли разрешишь солнцу сесть на востоке, как это происходит в "Антикварии". Имея под рукой календарь, не позволишь двум всадникам, которые скачут с важным поручением, потратить шесть суток (с трёх часов ночи в понедельник до поздней ночи в субботу) на путь длиною, скажем, в девяносто или сто миль, а потом ещё до истечения недели и всё на тех же скакунах проделать пятьдесят миль за день, как о том пространно повествуется в неподражаемом романе "Роб Рой"…»

Позиция мэтра вполне ясна и в комментариях не нуждается.

Приведённый выше отрывок взят из статьи Стивенсона «Моя первая книга: Остров Сокровищ». Название не должно вводить в заблуждение — дилетантом, впервые взявшимся за перо, Стивенсон не был. Загвоздка в не совсем корректном переводе — «Остров Сокровищ» не первая книга писателя, а первый художественный роман.

Любой желающий может заглянуть в библиографию Стивенсона и убедиться: его первая книга, «Пентландское восстание», вышла из печати в 1866 году, за семнадцать лет до «Острова». И другие книги выходили в последующие годы, так что назвать автора начинающим язык не поворачивается…

Вполне зрелый писатель. И крайне внимательный к мелочам.

* * *

У читателей нашего исследования может возникнуть мысль, что все слова Стивенсона о необходимом для писателя внимании к мелочам, о скрупулёзной точности в деталях, — лишь декларация. А на самом деле писал свои романы мэтр абы как, не перетруждаясь, фактуру не проверяя…

Основания для такой мысли есть, нестыковок и странных деталей мы разобрали достаточно. Но в том-то и дело, что они привлекают внимание лишь на общем фоне выверенного до мелочей повествования Стивенсона. Там, где не возникает нужда указать на умолчания либо прямую ложь Ливси и Хокинса, — там автор очень даже точен.

Например, в эпизоде с чёрной меткой, вручённой Джону Сильверу. Хокинс пишет о ней: «Одна сторона белая — Дик разрезал самую последнюю страницу Библии, — на другой стороне были напечатаны стиха два из Апокалипсиса. Я помню, между прочим, два слова: псы и убийцы».

Псы и убийцы — слова из двадцать пятого стиха последней главы Послания Иоанна Богослова, или Апокалипсиса. А Послание — самая последняя книга Библии, и оборот страницы и в самом деле белый, без текста… Всё точно, всё правильно.

Ещё пример: «Два золотых слитка мы связывали вместе верёвкой и взваливали друг другу на плечи — больше двух слитков одному человеку было не поднять».

Стандартные золотые слитки многие видели, хотя бы на картинках или на экране. На вид вроде бы не такие уж большие жёлтые кирпичи — неужто и в самом деле больше двух не снести? Не ошибся ли мэтр?

Не ошибся. Согласно российскому ГОСТу стандартные банковские золотые слитки отливаются двух видов: одни весят ровно десять килограммов, и с ними всё понятно, считать удобно — насчитал в хранилище сотню слитков, поставил галочку — есть тонна золота.

А у второго вида слитков вес странный, некруглый: тринадцать с лишним килограммов, чуть меньше тринадцати с половиной… Отчего такая странная цифра? А это слитки для международных расчётов и стандарт английский — весит слиток ровно тридцать шесть тройских фунтов (тройский фунт меньше обычного англо-американского и используется исключительно для драгметаллов). Стандарт старинный, и в восемнадцатом веке стандартные слитки весили ровно столько же, тридцать шесть тройских фунтов…

Получается, что, взвалив на плечи два слитка, то есть двадцать семь килограммов, можно шагать к берегу. А вот пятьдесят четыре кило — вес уже неподъёмный (слитки надо связывать попарно, чтобы не перевешивали, не клонили набок).