Остров без Сокровищ

Удачное попадание вполне могло уменьшить гарнизон на два-три человека. А это даёт совсем другой баланс сил, осаждённые после таких потерь обороняться толком не смогут и можно прессовать их на переговорах, как душе угодно.

И Сильвер, отложив в сторону гордость, жалобно просится внутрь. Вдруг там пара убитых и тяжело раненный?

Но капитан Долговязого Джона внутрь не пустил, да ещё и уселся в дверях, перекрыв проём. Либо Смоллетт вспомнил про угодившее в сруб ядро, либо проявил осторожность на всякий случай.

Сильвер в блокгауз не попал и остался в неведении. На самом деле все целы и невредимы, но главарь мятежников мог о том лишь догадываться.

Одноногий продолжает свои попытки. Он видит Джима и доктора Ливси, тоже подошедших к двери и остановившихся за спиной у капитана. Теперь дверной проём полностью перекрыт, кто ещё есть внутри, не разглядеть. Сильвер забрасывает удочку: «Да вы тут все в сборе, словно счастливое семейство, если разрешите так выразиться…»

Ливси и капитан — твёрдые орешки, но юный Хокинс мог бы и сорваться в ответ на такой пассаж, если бы в блокгаузе и в самом деле оказались убитые ядром.

Опять не выгорело. Хокинс не сорвался и ни в чём пиратов не обвинил.

И тогда Сильвер совершил ошибку… Невольную, вызванную недостатком информации. Поведал о партизанской вылазке Бена Ганна, об убитом в результате пирате. Сильвера можно понять: будь он хоть трижды предусмотрителен, но такое: наличие на острове робинзонящего экс-пирата, готового немедленно обратить оружие против былых коллег, — не предугадать никому. Разве что Ванга-провидица смогла бы предусмотреть подобный вариант.

Сильвер хотел лишь заявить: дисциплину мы подтянем, больше у вас такого не получится. Но попутно дал доктору и Джиму бесценную информацию: Бен Ганн и в самом деле готов им помогать, и уже помог самым реальным и действенным способом; а вечно пьяные мятежники по ночам беззащитны: караулы не помогут, если назначать в них натрескавшихся рому матросов. Всё равно задрыхнут.

Капитан Смоллетт не понял ничего. «Всё, что говорил Сильвер, было для капитана загадкой», — пишет Хокинс, тем самым подтверждая: мы правильно восстановили события, о Бене Ганне узнали далеко не все осаждённые. Иначе капитан, слабоумием не страдавший, тут же сообразил бы, кто заявился под утро в лагерь пиратов.

Затем Сильвер был вынужден озвучить свой вариант: карта в обмен на жизнь, — вслепую, без необходимой предварительной информации. Потому что предлагать такое можно исключительно людям, которых держишь за горло. С чего бы осаждённым соглашаться? Пираты не ворвались в блокгауз и не взяли их на прицел. Крепость нивелирует преимущество врага в численности, припасы пока имеются, есть возможность и желание защищаться…

Нет никаких резонов соглашаться на предложение Сильвера.

Они, резоны, появились бы, если бы ядро Хендса и в самом деле ополовинило гарнизон. Но Сильверу и здесь не повезло. Подарок, полученный накануне от Ливси, исчерпал лимит везения пиратского капитана, Остров Сокровищ надолго стал для Сильвера Островом Невезения.

Далее следует крайне примечательный обмен репликами. Приведём его полностью, он того стоит.

«— Нам нужна ваша карта, вот и всё, а лично вам я не желаю ни малейшего зла…

— Перестаньте, любезный, — перебил его капитан, — не на такого напали. Нам в точности известно, каковы были ваши намерения. Но это нас нисколько не тревожит, потому что руки у вас оказались коротки.

Капитан спокойно взглянул на него и стал набивать свою трубку.

— Если Эйб Грей… — начал Сильвер.

— Стоп! — закричал мистер Смоллетт. — Грей ничего мне не говорил, и я ни о чём его не спрашивал. Скажу больше: я с удовольствием взорвал бы на воздух и вас, и его, и весь этот дьявольский остров! Ясно, милейший?

Эта гневная вспышка, видимо, успокоила Сильвера. Он уже начал было сердиться, но теперь сдержался».

В диалоге зияет громадная лакуна. Ну никак не объясняют сказанные слова изменение настроения, причём у обоих собеседников.

С чего так взвился капитан Смоллетт? Только что держался с ледяным спокойствием, трубку набивал… И вдруг взвивается, словно осой укушенный, кричит, слюной брызжет, остров взорвать грозится… Что случилось? Что за всплеск беспричинной ярости?

Да и Сильвер демонстрирует нетипичную реакцию. Начал было сердиться, и вспышка капитана, по идее, должна бы ещё больше разозлить пирата… Ан нет, она его успокаивает.

Надо признать, что многоточие после слов Сильвера «Если Эйб Грей…» скрывает нечто большее, чем одну недосказанную фразу. Долговязый Джон её произнёс-таки и ещё несколько фраз добавил.

Но в окончательный вариант мемуара слова Сильвера не попали, и есть основания предположить, что вымарал их Ливси-редактор.

Что же столь провокационное изрёк одноногий?

Вызвать ярость капитана он мог самым простым способом: изложить своё видение вчерашних событий.