Отец и сын, или Мир без границ

Если бы я не воспрепятствовал дальнейшему накоплению языков, Женя, видимо, сделался бы полиглотом – редкий и довольно бесполезный дар: кому нужны люди, владеющие двадцатью, тридцатью, сорока языками? И с четырьмя-то почти нечего делать. Став адвокатом, Женя недолго работал в международном отделе своей фирмы. Даже там все клиенты превосходно говорили по-английски. Но ни Женя, ни мы с Никой никогда не жалели о когда-то принятых решениях и о многих долларах, нами потраченных. А о русском и говорить нечего.

Есть города – их скажешь имя
И птицей в облаках паришь:
Поэзия сроднилась с ними,
Войдя и в громы их, и в тишь.
Их любят за глаза, не зная,
Как любят легендарный мир:
Килиманджаро, дар Валдая,
Эфир, зефир, Гвадалквивир
И Кордова, за злым кордоном,
Как эхо яростных коррид,
Как отзвук, бывший древним звоном,
Что только сердцу говорит.

Москва, Мадрид… Мечты и звуки,

Но Лондон щепетильней всех:
Контора Домби, Скруджи, Круки,
Оскара незабвенный смех.

Глава восемнадцатая. Тяжелая школа

Родители в 16 лет

1. Вдохновитель и организатор

Надзвездные дали. Островитяне. Пианино и рояль в одной комнате

Давно замеченный в Жене организаторский талант полностью проявился к четырнадцати годам. Он, как говорилось, и раньше заказывал самолетные билеты, а самолеты в его иерархии ценностей шли сразу за котами и собаками. В тринадцать лет он заявил, что хотел бы стать летчиком. Мы не возражали. Подобные планы редко у кого воплощаются в жизнь. А тем временем он извлек из подвала самолет, довольно большую игрушку, подаренную ему ко дню рождения года за три до того, катал его по ковру и заставлял подниматься в воздух – поразительное занятие в таком возрасте. Впрочем, не совсем зря и катал. Он продолжал с глубоким интересом изучать рекламу и расписания.

Клара собралась весной полететь к матери в Колумбию. Женя не просто сделал заказ, но вспомнил, что компания предлагала первый класс за цену обычного билета, дал ссылку на источник, и агент, хотя и без энтузиазма, выписал то, что надо. Десятки раз он звонил и подтверждал предварительный заказ, менял, уточнял (без всякой нужды) и довел дело до конца. Я не знаю, на самолете какой компании отправилась Клара на родину; началось все с «ПанАм». Там была забастовка, и Женя провел много часов в попытках пробиться к ним, но в этом-то и состояло истинное наслаждение!

Из-за неправильно пересказанного письма мы решили, что «нашу» озерную дачу продают, а с ней, как выяснилось, ничего не произошло. Куда поедем летом? Женя начал обзванивать все курорты штата за счет принимающей стороны или по бесплатному номеру. По голосу его принимали за женщину. Он обстоятельно расспрашивал о цене, о природе, о кухне. Однажды я снял вторую трубку. Женя как раз интересовался состоянием озер в той местности. Усталый голос ответил: «В Миннесоте много озер, мадам». Эта фраза обогатила наш домашний лексикон. Миннесота действительно известна в стране как Озерный край. В каждом курорте Женя заказывал проспект, и дом заполнили тонны брошюр. Иногда он говорил, что должен посоветоваться с мужем, и громко звал меня. И это все на фоне жесточайшей нехватки времени. Однажды Жене приснился сон: он летит во Францию, и ему дали два места сразу – за двуязычие! Изящный сон, ничего не скажешь.

Самолеты сплелись в Женином сознании с отелями, к которым, как давно рассказано, он питал нежную любовь. В четырнадцать лет будущее было вставлено у него в отельно-ресторанную раму. Он не возражал против занятий международной торговлей, и если надо, то и в Третьем мире. «Меня поселят в дорогом отеле, а остальное не имеет значения». Чтобы избавиться от нежелательного юноши, мистер Домби отсылает его на край света, на Барбады, оторвав от единственных людей, которые его любят: «Прекрасное место, много туристов, роскошные отели», – равнодушно прокомментировал Женя.

Ливрейные швейцары восхищали его. Его хоккейный покровитель в пожилом возрасте, чтобы убить время и потратить деньги (великий человек: с ним сам тренер команды здоровался первым), слетал в Болгарию, тогда еще строившую коммунизм. Нигде не удалось раздобыть болгарско-английского словаря; обнаружился только второй том из трехтомного собрания. «Но все равно было славно: хороший отель и везде кока-кола». Тут уж и Женя не выдержал: «Он, конечно, хороший человек, но глупый», – сказал он после встречи.