Отец и сын, или Мир без границ

К нашему удивлению, Женя согласился на отъезд без всяких уговоров, но не во Францию, а в Испанию. Я не мог поверить своим ушам. Однако после расставания с «нашими» французами и жестокой несправедливости на конкурсах он не хотел иметь с Францией никаких дел. Мои соображения, что французский он знает несравненно лучше, не обеспокоили его. К тому же до моего возможного отпуска оставался еще год.

В Америке все делается не меньше, чем за двенадцать-пятнадцать месяцев до намеченного срока, и Ника взялась за дело. Организаций, ведающих обменом, две. Мы, конечно, подали документы и туда, и туда. Обе организации одинаково безнадежны. Они считают, что знать язык намеченной страны не надо (лучше даже не знать, чтобы «погрузиться»), что безразлично, в какую страну ехать, ибо все дело в общении и приобретенном опыте: вот одна девочка просила Францию, а получила Португалию и так выучила португальский, что сама теперь работает в их конторе. Давно отученный от ссылок на литературу (их никто не узнавал), я не ответил, что и Паганель попал в противоположную сторону от той, которую наметил, и тоже остался доволен. На меня пахнуло давно знакомой теорией, предпочитающей целину пашне, и разговорами эмигрантов в давнишнюю итальянскую пересменку.

Довольно скоро выяснилось, что Женю в Испанию берут, но никто не может сказать куда. Отношения с Испанией у нас были тогда прохладными: закрыли базу, и американцев вроде бы недолюбливали. (Впрочем, где же их любили? Они и сами себя не любят и постоянно проклинают.) Еще нам объяснили, что семей, готовых принять американских школьников, мало (в основном это такие, в которых родители сами хотели бы послать своих детей в Штаты), так что выбирать не приходится. Но куда угодно мы Женю посылать не собирались. Я видел европейцев, которых затыкали в сельскую глубинку, иногда на ферму. Их родители, видимо, предполагали, что вся Америка выглядит, как Манхэттен. Наш отказ означал бы потерю огромного взноса, но мы были к этому готовы.

Мы хотели, если уж не удастся попасть в Мадрид, чтобы Женина школа была в большом культурном городе, где говорят на литературном языке, где есть музеи и театры. «Ему не нужен диалект или баскская деревушка», – сказал я даме из Нью-Йорка. «Такова уж природа испанского языка», – любезно просветила она меня, но все же записала названия нескольких городов, в которых, по мнению испанца с нашей кафедры, иностранному студенту и старшекласснику стоит и интересно пожить.

Женя и мечтал поехать в Испанию, и боялся – чувство вполне естественное. Хотя он владел языком (конечно, с ошибками и на скромном словаре), мы понимали, что за оставшийся год надо будет сделать героические усилия, чтобы достичь уровня его однолеток из Мадрида или Барселоны.

Удивительно! Испанский, начатый в Кембридже чуть ли не в шутку, принес и пользы, и радости больше, чем французский. На следующий год Женя участвовал в высшем уровне испанского конкурса. На письменном экзамене (где, как он полагал, он не сделал ни одной ошибки) он набрал 74 очка из 80, но и этот результат обеспечил ему первое место в штате. Устная речь прошла на ура. Кубинец, случайно услышавший его ответы, не поверил, что испанский не родной его язык. Великое дело – природный дар.

Три основных приза были поездка в Испанию (месяц) и две поездки в Мексику. Поскольку Испания в любом случае маячила в недалеком будущем, Женя сказал, что хотел бы съездить в Мексику, и экзаменовавшая его женщина ответила: «Надеюсь, что ты скоро там будешь». Так и случилось. Кроме того, он получил «трофей» – гигантскую фигуру, истинное «произведение искусства».

«Аркадия» набрала наибольшее количество финалистов в штате, и ей вручили такую же фигуру. Назавтра Женя и девочка, его соученица (другая «мексиканка»), при всей школе передали «трофей» директрисе. Я объяснил Жене, как сочинить речь («Ты эту речь подготовил заранее?» – поинтересовалась одна учительница. Что они там себе думали! Господи, а как же!), и триумф был полный. Поначалу Женя сказал, что успех его не радует (слишком долго его унижали), но, когда закрутилась машина поздравлений, приободрился и повеселел. О нас с Никой и говорить не приходится. Из списка победителей Женя узнал, что второе место по штату во французском конкурсе получил наш давнишний приятель Игорь, который, я уверен, всему научился в школе без частных уроков, недреманого ока дома и поездок за океан.

3. Взгляд на своего ребенка через подзорную трубу

Чем богаты, тому не рады. Мыльные пузыри по всему фронту. Смена вех. По теории

От рождения Женя героической натурой не был и ставил радости жизни выше достижения смутно вырисовывавшихся целей. Обстановка, как ему казалось, не требовала от него жертв, и он их не приносил. В младшей школе особой популярностью он не пользовался, но хороших приятелей имел всегда. «Аркадия», сколько могла, в первый год испортила ему жизнь, но не сломала его.