Первая исповедница

— Вскоре после того, как я нашла записку — в тот же день, по правде говоря — лорд Рал ждал меня, чтобы поговорить. Во время нашей беседы сноходец, находившийся в моем разуме, чуть не убил меня еще до того, как я принялась за поиск ответов. В некотором смысле, это и стало первым ответом. Я сумела произнести посвящение лорду Ралу и в последний момент обрела защиту. Но с какой стати сноходец скрывался в моем разуме? У меня даже дара нет.

— Вы только что говорили о своей вере в то, что Барах поручил вам важное дело, — сказал Мерритт, — дело, от которого зависит судьба всех нас.

— Это правда, — ответила Магда, — но вопрос в том, как сноходец узнал об этом так рано? Почему он скрывался именно в моем разуме?

— Я понимаю вас, — сказал Мерритт. Сцепив руки за спиной, он в задумчивости сделал несколько шагов. — Может быть, после смерти Бараха сноходец пытался выяснить, что вы знаете о делах Первого волшебника, о его военных планах, об оружии, которое мы создаем, и прочем.

— Думаю, в этом есть смысл, — ответила Магда. — Не знаю, как я могу быть важна для будущего наших людей, но Барах верил в это. Сноходцы должны были счесть меня достаточно значимой фигурой, чтобы принять решение залезть в мои мысли. Когда я нашла записку, они одновременно со мной узнали ее содержимое и лишь утвердились в своих подозрениях. Но зачем изначально им было нужно проникать в мысли человека, который стал никем?

— Вы не никто, — с неожиданным состраданием в голосе произнес Мерритт, взглянув на нее. — Может, советники и обрезали ваши волосы после смерти Бараха, но это не сделало вас никем. Вы до сих пор Магда Сирус, такая же, как раньше, с теми же способностями и потенциалом, с тем же умом и умением мыслить самостоятельно.

— У меня нет ни благородного происхождения, ни дара. Это делает меня никем для большинства людей Срединных земель.

Мерритт остановился перед столом и вновь уставился на блестящий меч на красном бархате.

— Обрезанные волосы не делают вас никем в собственных мыслях, а мнение остальных никак не может на это повлиять, разве не так?

Магда не удержалась от улыбки.

— Я всегда так думала, хотя из-за этого часто попадаю в неприятности. До того, как я встретила Бараха, люди часто говорили мне, что я веду себя неподобающе. Меня никогда не заботило, что люди думают обо мне или о моем положении в обществе. Я всегда верила, что должна думать самостоятельно и действовать, исходя из своих соображений. Мое положение иногда препятствовало мне, но я никогда не руководствовалась им.

— Хорошо. — Мерритт отвернулся от меча и скрестил руки на груди, прислонившись спиной к столу. — И как вы поступили дальше?

— Я разговаривала с людьми, приближенными к Бараху, пытаясь найти подсказки. Я ничего не смогла от них узнать, и потому пошла к говорящей с духами, надеясь, что ее уникальные способности прольют свет на происходящее. Исидора сказала, что она всего лишь помощница говорящей с духами и та не может принять меня. Я была в отчаянии, поэтому сказала ей, что Барах пожертвовал своей жизнью ради нашей защиты. Я высказала надежду, что говорящая с духами сможет обратиться к нему за ответами. Я высказала ей мысль, что, когда Барах отправился в Храм Ветров в подземном мире, случилось нечто важное. Мне было нужно, чтобы говорящая с духами разыскала его в подземном мире, из которого он больше не вернулся. Я сообщила, что в Замке Волшебника что-то неладно, и я верю, что враг уже здесь, среди нас. В конце концов, как сноходец мог обо мне узнать, если находился в Древнем мире? Я сказала ей, что совет мне не поверил, но если я права, то враг может подослать сноходцев к говорящей с духами, чтобы не дать ей помогать волшебникам в разработке защиты. В итоге я заставила Исидору признаться в том, что она и есть говорящая с духами. Я убедила ее, что из-за собственной уникальности ей грозит опасность, что сноходцы могут захватить ее разум. Исидора поверила мне и произнесла посвящение. Потом она рассказала, как были убиты жители Гранденгарта и о том, как она узнала, что их души не покоятся в мире мертвых. А еще она рассказала мне, как вы забрали ее глаза. — Магда сделала неловкий жест. — Я не могла понять, как она решилась на такой ужасный поступок. У меня в голове не укладывалось, как она... ну, как она могла позволить волшебнику так сильно изменить ее, изменить то, что дано ей при рождении.

— Если даже вас это так огорчает, то представьте, что чувствовал я, — сказал Мерритт.

Магда посмотрела в его глаза, но была вынуждена отвести взгляд из-за увиденной в них тени боли.

— Из рассказа Исидоры я узнала, как неохотно вы сделали это и как решительно она была настроена. Я сожалею о том, что Исидоре пришлось утратить, но мне жаль и вас из-за того ужасного бремени, которое она на вас возложила. Она начала рассказывать, что все не так ужасно, как я считаю, что вы подарили ей замечательное новое зрение. Но прежде, чем она смогла все полностью объяснить и связаться для меня с миром духов, на нас напал какой-то монстр, и...

Мерритт жестом прервал ее.

— Что значит «монстр»?

Магда пожала плечами.