Песни Белерианда

Береном?» Вероятное объяснение упомянутого позже в этом же отрывке «ис-кусства Мелиан» (393) в связи с возвращением Берена от смерти к жизни силами Лутиэн будет приведено дальше. Но ни в одной другой версии легенды нет и

намека на то, что Кархарот «преследовал» Берена и Лутиэн (377) после того, как

проглотил кисть Берена, сжимающую Сильмариль – более того, все было наоборот: от «Сказания о Тинувиэли» ( . 34) «Тогда Тинувиэль и Берен бросились

от ворот прочь, стремительно, как ветер, однако обезумевший Каркарас далеко

обогнал их» до «Сильмариллиона» (стр. 219): «Завывая, волк бросился бежать от

них». (Форма Кархарот здесь появляется впервые, заменив собою вариант Кархаролх, который нигде более не встречается; в «Сказании о Тинувиэли» используется форма Каркарас (в написании и (во втором варианте) ).

Что еще более важно, в строках 395–397

что живут они вечно, во днях нестареющих,

и трава не жухнет в зеленом лесу,

где на Восток или на Запад они вечно странствуют

по всей видимости, излагается концепция «посмертной» жизни Берена и Лутиэн, существенно отличающаяся от той, что представлена в «Сказании о Науглафринге» ( . 240), где судьба смертных, провозглашенная Мандосом, постигла их очень быстро (как и в «Сильмариллионе», стр. 226–227): и на сей раз не вместе прошли они эту дорогу, ибо, когда был их ребенок, Диор Дивный, еще мал, начала Тинувиэль медленно истаивать …, и исчезла в

лесах, и никто больше не видал ее танцующей среди деревьев. Берен обошел

все земли Хитлума и Артанора, ища ее, и никто из эльфов не был столь одинок, как он, пока он тоже не начал истаивать и не ушел из жизни …

Однако, как бы мы ни истолковывали этот аспект, строки «Песни» со всей

очевидностью ассоциируются с финалом стихотворения «Легка, как лист на ли-125

повой ветке»:

126

До тех пор, пока не исчезнут лунный свет и музыка,

Станет Берен рядом с эльфийской девой

Танцевать в звездном свете ее глаз

В лесу, распевая беспечально.

Ср. финал песни, которую Арагорн пел на Заветери:

Моря Разлук пролегли между ними,

И однако ж наконец они встретились снова,

И давным-давно они ушли,

В лесу распевая беспечально.

( ) Драконий шлем и предки Хурина

Старший из провожатых Турина, в первом варианте именуемый по-прежнему

Гумлином, теперь назван (Майльгонд >) Майльронд; а Гумлином теперь зовут

отца Хурина, о котором прежде даже не упоминалось (иначе как в первом вари-

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

195

анте применительно к Драконьему шлему, который назван «наследием» Хурина, 318). Во втором варианте Драконий шлем

был носим прежде

праотцами праотцев народа Хурина,

чей родитель Гумлин вручил его сыну,

прежде чем его душа отделилась от рассеченного сердца. (674–677) Последняя строка заставляет предположить, что история отца Хурина уже

возникла; а строка 675 подразумевает длинную череду предков в родословной

Хурина – как и строка 622, «гордость ее народа, древних князей», подразумевает

то же самое в отношении Морвен. Трудно сказать, как на тот момент мой отец

представлял себе первые поколения людей; рассмотрение этого вопроса стоит

отложить.

Драконий шлем как таковой начинает обрастать предысторией: он был сделан

в темной земле гномов, в глубинах времени,

до того, как люди в Митрим и в туманный Хитлум,

скитаясь по всему миру, забрели (672–674)

и является творением Тельхара (678), здесь поименованного впервые. Но в тексте все еще нет никакого указания на значимость гребня в виде дракона.

Строки 758–762 («Ло! Мы почитали мертвым дракона Севера … . Или Хурин

Хитлумский из Ада вырвался?»), соответствий которым в первом варианте нет, явственно предвосхищают «Нарн», стр. 79:

И слух прошел по лесам и разнесся за пределы Дориата, что вновь появился Драконий Шлем Дор-ломина. И многие дивились, говоря: «Неужто дух

Хадора или Галдора Высокого восстал из мертвых? Или то воистину Хурин

Хитлумский вырвался из бездн Ангбанда?»

126

127

( ) Разное

Любопытные упоминания о Белеге из первого варианта поэмы («сын глуши, не знавший отца», см. стр. 25) вновь появляются и во втором варианте, но в измененном виде, и в одном случае слова вложены в уста самого Белега: «лес – мой

отец», 536, ср. 772. «Белег нестареющий» вошел и во второй вариант (793), и в

строках 544 и далее он, подобно Гандальву, демонстрирует способность разжечь

костер из сырых дров «с колдовским искусством» (ср. «Братство Кольца» . 3).

Наконец-то обрел имя могучий лук Белега: Балтрондинг (773; позже Бель-трондинг).

Теперь мы узнаем, что крепкое вино Дор-Виниона, которым Белег поделил-ся с путниками и которое пили на роковом пиру в Тысяче Пещер, привозилось

в Северные земли из Ногрода гномами (540–541); и что в Валиноре существовало виноградарство (543–544), хотя после описания жизни в чертогах Тулкаса и

Оромэ в сказании «Пришествие валар» ( . 75) это не вызывает удивления – ведь

говорится, что Несса, жена Тулкаса, разносила «кубки самого доброго вина», а Меассэ расхаживала среди воинов своего чертога и «тех, кто терял сознание, приводила в себя крепким вином» ( . 78).

196

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Во втором варианте рассказа о том, как приняли Турина в Дориате, содержится