Певчий час

Вся гнойная, с разбитыми ногами,
Больная лошадь, с грыжей под хвостом
Бежит, спешит, и потными боками
В оглоблях бьется под крутым хлыстом.

Куда, куда? За что такая плата?
Извозчик, стой, довольно нам тебя! —
О, в первый раз душа моя так рада
Проклясть всю боль, безудержно любя.

Время

Тростинку посадил в чужом саду,
Не думал я, в стране чужой, случайной,
Что полюблю росток тревогой тайной
И никуда я долго не уйду.

Теперь смотрю — вот дерево цветет, —
Сияние прозрачное цветенья, —
Не распадутся ли тугие звенья,
Когда весна взволнованно пройдет.

Не ты ли, счастье? — Мне б унять тебя!
Или — лети и с миром и со мною,
Овей всю землю песенной весною, —
Страну мою особенно любя.

Каторжанка

Своему молилась богу?
Что-ж, спаслась? — Иди, иди,
Меж проклятий по острогу
В кофте, смятой на груди.

Но куда бежишь, куда ты
С окаянною судьбой? —
Вот скользит цена расплаты
Темным взглядом за тобой.

И товарищи в овраге
Одичало средь камней
Бредят о любовной влаге
Нерастраченной твоей.

И чем дальше, будет хуже:
Как растенье теплых стран —
Ты погибнешь в этой стуже,
Вспоминая ресторан —

Где тебя какой-то барин
В страшный час вином поил;
Как потом веселый парень
Бил тебя, и молча бил;

Как нежданного ребенка
Нежеланно родила;
Как сожгла его в пеленках;
Как полиция взяла,

Чтобы правдою минутной
Осудить тебя одну,
Чтоб ушла ты в пене мутной
Мертвой рыбкою ко дну.

Лубок

Удивительны и просты,
В теплой близости небес,
Тихим светом смотрят звезды
На июньский черный лес.

Среди леса на поляне —
Те же звезды, но — в очах,
То мерцающих в тумане,
То потерянных в лучах.

Силой жаркой над Сусанной —
Шепот, клятвы, и стучит
Сердце болью, болью странной;
Ей кричать бы, — не кричит.

Только руки заломила
На прохладную росу;
Пожалел чтоб — не молила
И не плакала в лесу.

Слезы были в год с весною:
Звезды тихие прошли
Над поляною лесною,
Но влюбленных не нашли.

«Осенний дождь всю ночь в окно стучал…»

Осенний дождь всю ночь в окно стучал
И лес шумел в порывах листопада;
Я спать не мог: душа всему не рада,
И с нею я как проклятый скучал.

Она не раз среди беды большой
Хотела быть и сильною и смелой,
Теперь она с улыбкой неумелой
Все кажется мне плачущей душой.

Ее, такую, в саван бы одеть.
И что она — преступница, калека,
Чтоб так молчать, чтоб так на все глядеть.
Что с ней теперь, — не верит в человека?

Птица в море