Читаем Phantom (СИ) полностью

Вдоволь наевшись в кафе и выкурив две сигареты, Юнги откидывает сиденье авто и решает вздремнуть. Поспать ему не даёт звонок от Чимина, который заявляет, что вечером зайдёт в гости. Юнги только рад. Чимин вкусно готовит, и, значит, у Юнги будет отличный ужин, а еще Мину лучше не оставаться одному, а то мысли о долбанном Ким Намджуне не дают продохнуть. Юнги только отбрасывает телефон в сторону, как задняя дверца автомобиля открывается, и садится Намджун.

— Я отлично покушал, заказал пасту с морепродуктами, капрезе и выпил потрясающий коктейль с манго, еще и с собой взял. Будешь знать, как меня на обед не отпускать, — гордо заявляет довольный собой Юнги и заводит автомобиль.

— Я не обнищаю, — очаровательно улыбается Намджун, явно не оценив «месть» Мина. — Едем домой, потом заберёшь меня в девять на ужин.

— В девять? — возмущенно стучит ладонями по рулю Юнги. — Я что тебе, раб? У меня нет другой жизни? Может, я сплю в это время! — Юнги понимает, что приход Чимина придется отменить.

— Работа для тебя должна быть важнее всего, — тоном, не терпящим возражений, заявляет Намджун и тянется к телефону, показывая, что разговор окончен.

Юнги недовольно фыркает и, в душе матеря надменного босса, выезжает на трассу. Мин не может перестать украдкой наблюдать за парнем на заднем сиденье: Намджун долго разговаривает по телефону, один раз курит, копается в своем ноуте и, вообще, будто находится в автомобиле один. Юнги продолжает периодически сквозь зеркало смотреть на него и в сотый раз убеждается, что не может найти ни одного изъяна. Ким Намджун вчера утром влетел не только в полицейский участок, но и в голову Мина, а теперь сидит там, обживается, запрещает думать, о чём или о ком-то ещё, полностью подчиняет себе. Юнги влюбился как подросток в того, кому его любовь нахер не нужна. Мин понимает, что такому человеку, как Намджун, отношения не важны, иначе бы точно у него кто-то был, хотя может и есть, просто Юнги пока не знает. От последней мысли будто все внутренности стягиваются, на секунду даже больно дышать. Юнги уверен, что интересует Кима, как объект на одну ночь, да и сам Намджун этого особо не скрывает — словами и действиями только подтверждает. Но почему-то именно с ним хочется не одной ночи. Хочется большего.

— Почему за тобой никто не пришёл в участок? — прерывает тишину Ким и откладывает мобильник.

— Потому что я большой мальчик, — зло говорит Мин, показывая, что не хочет об этом разговаривать, но Намджуна так просто не остановить.

— Всё равно, — хмыкает Ким. — Семья, друзья, Теха - блять, кто-то же должен был прийти.

Юнги не в состоянии сдержаться, заливается смехом, представляя, как Теха в ночь ареста пригласил кошек со всего двора и закатил вечеринку в надежде, что хозяин никогда не вернется. Намджун, не понимая, над чем смеется парень, повторяет свой вопрос.

— Мои друзья добровольно в полицейский участок не ходят, — вытерев слезы, выступившие от смеха, говорит Юнги. — А семьи у меня нет.

Намджун выдерживает долгую паузу и, даже понимая, что вопрос некорректный, всё равно решает его задать — о Юнги хочется знать всё и до мелочей. Он теперь личный фетиш Кима.

— А где они?

— Не знаю, — дергает плечами Мин. — Я в детдоме вырос, в глаза их не видел. Вечером мне мерседес выводить, или другое взять? — переводит резко тему Юнги, показывая, что больше говорить об этом не хочет.

— Да, — тихо говорит Ким. — То есть нет, выведи мазерати синий.

Намджун откидывается на сиденье и вплоть до дома молчит. Сам Ким вырос в полной и любящей семье, он даже представить не может, каково это - вырасти в детдоме. Намджун и его компания пару лет назад взяли на попечение один из детских домов столицы, и Ким, как гендиректор, несколько раз в год сам ездит туда, поздравлять детишек. Как бы эгоистично это не звучало, но Намджун эти визиты ненавидит. После каждой поездки он потом сутки приходит в себя — безнадежность в глазах детей убивает. А теперь, оказывается, что Юнги один из них. Намджун хочет что-то сказать, много чего, а еще лучше попросить остановить машину и прижать этого мальчугана к себе, поделиться с ним своим теплом, показать, что он не один, и если только захочет, то Намджун будет ему и домом, и семьёй, но это всё остаётся в голове Кима. В реальности они молча подъезжают к дому, Намджун идет к подъезду, а Юнги, загнав автомобиль в подземный гараж, отправляется домой.

По дороге Мин набирает Чимина и просит перенести визит ввиду непредвиденных обстоятельств. Чимин оказывается вовсе не против, рассказав Юнги о новой гонке, которая планируется вечером. Юнги кормит Теху, пытается рассказать ему, как прошел день, но кот, забив на хозяина, идёт в спальню спать в своей корзине. Юнги в отместку грозится его кастрировать и не отпускать гулять, но поняв, что Техе откровенно плевать на все угрозы, Мин и сам заваливается на диван в гостиной подремать до очередного похода к Намджуну. Юнги знает, что Теха ему долго лежать не даст, обязательно придёт и залезет сверху, поэтому он даже будильник не ставит и отключается.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Как стать леди
Как стать леди

Впервые на русском – одна из главных книг классика британской литературы Фрэнсис Бернетт, написавшей признанный шедевр «Таинственный сад», экранизированный восемь раз. Главное богатство Эмили Фокс-Ситон, героини «Как стать леди», – ее золотой характер. Ей слегка за тридцать, она из знатной семьи, хорошо образована, но очень бедна. Девушка живет в Лондоне конца XIX века одна, без всякой поддержки, скромно, но с достоинством. Она умело справляется с обстоятельствами и получает больше, чем могла мечтать. Полный английского изящества и очарования роман впервые увидел свет в 1901 году и был разбит на две части: «Появление маркизы» и «Манеры леди Уолдерхерст». В этой книге, продолжающей традиции «Джейн Эйр» и «Мисс Петтигрю», с особой силой проявился талант Бернетт писать оптимистичные и проникновенные истории.

Фрэнсис Ходжсон Бернетт , Фрэнсис Элиза Ходжсон Бёрнетт

Классическая проза ХX века / Проза / Прочее / Зарубежная классика
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство