Пилюля на палочке. Записки высокой девочки

Сначала я оценила ситуацию. Стрельцов-Удальцов сидел впереди меня, а потому я могла смотреть на него, а точнее, на его затылок, сколько угодно. Понятно, что, пока шли алгебра и русский, я не могла этого делать. Зато когда началась география, пришла пора применять свои знания по полной программе. Я уставилась на затылок Стрельцова-Удальцова. И как же я раньше не замечала, что его затылок так прекрасен! Что он лучше всех затылков в мире!

– Итак, ребята, вы уже знаете, что Африку населяют такие животные, как…

«Африка… Вот бы поехать со Стрельцовым-Удальцовым в Африку! Вдвоём! Он бы катался на слоне, а я бы – на жирафе, – думала я, не сводя взгляда с затылка Стрельцова-Удальцова. – Тогда я могла бы смотреть на него сколько угодно не только сзади, но и сбоку, и спереди…»

Стрельцов-Удальцов нервно заёрзал, начал озираться и, обернувшись, встретился со мной взглядом. Уши у него покраснели. Он отвернулся, потом снова обернулся и состроил страшную рожу.

Я улыбнулась и продолжала смотреть.

Сидящая впереди меня Жеребцова тихо хихикнула.

Стрельцов-Удальцов обернулся и показал мне язык. Я улыбнулась и продолжала смотреть.

Жеребцова легла на парту.

Стрельцов-Удальцов обернулся и покрутил указательным пальцем возле виска. Я улыбнулась и продолжала смотреть.

Плечи Жеребцовой мелко затряслись.

Стрельцов-Удальцов обернулся и показал мне кулак. Я улыбнулась и продолжала смотреть.

– Смирнова, Стрельцов-Удальцов, что происходит? – послышался голос географички. – Неужели на перемене нельзя наглядеться друг на друга?

Кто бы знал, как приятно было слышать такие слова! Теперь ни для кого не секрет, что у нас со Стрельцовым-Удальцовым особые отношения! Вот только Ирку Ильину немного жаль, она-то думает, что Стрельцов-Удальцов на самом деле неравнодушен к ней… Ну ничего, переживёт! Вон, у неё сколько поклонников – и Петров, и Бронников, и Перелыгин, и вообще все мальчишки из 5-х, 6-х и 7-х классов!

Стрельцов-Удальцов достал тетрадь, вырвал из неё листок и что-то на нём нацарапал. Наверное, решил отправить записку. Так и есть: сложил листок в несколько раз и передал Жеребцовой.

– Нет, это невыносимо! – рассердилась географичка. – Ещё одно замечание, и вызываю родителей. Тебе, Стрельцов-Удальцов, говорю, и не надо на меня так удивлённо смотреть!

Наконец, записка попала в мои руки. Прежде чем прочитать, я сделала вид, что уронила что-то под парту, и, наклонившись, прижалась к записке губами. Первая весточка от мальчика, который очень нравится.

Читать записку я не торопилась. Хотелось продлить предвкушение счастья. Теперь, несмотря на грозные предупреждения географички, стал озираться Стрельцов-Удальцов. Он выпучивал глаза, вытягивал в трубочку губы, а я любовалась им и думала, что когда человек нравится, он в любом виде кажется красивым. Даже когда пучит глаза и вытягивает губы в трубочку.

– Стрельцов, дневник мне на стол! И вечером жду твоих родителей! – пророкотала географичка.

Стрельцов-Удальцов положил дневник на учительский стол, возвращаясь, опять состроил мне страшную рожу и, опустившись на своё место, полез в рюкзак.

Эсэмэска от любимого

В сумке тоненько пискнул телефон. Раз и ещё раз! СМС-сообщение! Причём, сразу два! И оба от Стрельцова-Удальцова!

С бьющимся сердцем я открыла первую Эсэмэску. «Из-зотибярадитилей вызывают дура!». Во второй было написано: «Ты записку та прачитай. Чючило!» Ладно уж, так и быть. Я развернула листок. Там было накарякано: «Ты чё, Смирнова, в лопзахатела?». Я улыбнулась. Какой же он всё-таки ребёнок! Верно в Интернете написано: мальчишки взрослеют позже, чем девочки. И очень часто скрывают свои чувства за напускной грубостью.

«Бедный Стрельцов-Удальцов! – подумала я. – Как же он страдает! Ведь в Интернете пишут, что страдания от невыраженного чувства куда больше, чем от неразделённого!»

Я аккуратно сложила записку и сунула её в карман школьного платья.

Я оглядела класс. Впервые за все годы учёбы я поняла, какие всё-таки у нас все замечательные! Та же Сыромятникова, Жеребцова, Дондоков… А Ирка – чем же она плоха? Она же не виновата в том, что родилась красивой!

В груди стало тепло и непривычно спокойно. Вот, оказывается, как ощущает себя девочка, которая нравится мальчику, который ей тоже нравится! К концу урока я даже забыла про свой высокий рост, редкие зубы и косичку толщиной с мышиный хвостик. Я даже почувствовала себя… хорошенькой! Такой же, как Жеребцова и Сыромятникова. Как это, оказывается, приятно – быть хорошенькой! И когда я возвращалась из школы, то видела, что некоторые ребята как-то особенно на меня поглядывают, а один парень даже рот приоткрыл! Может быть, от восхищения?

Учусь элегантно падать