Питер Пэн и Венди

Вечером, уложив мальчиков спать, Венди любила посидеть у камина с шитьём. По её словам, только тогда она и могла вздохнуть спокойно. Она что-нибудь шила мальчикам и ставила на колени двойные заплаты. Коленок своих они не жалели — уж можешь мне поверить! Сидя у камина с целой корзинкой рваных чулок — в каждой пятке по дырке! — она всплёскивала руками и приговаривала:

— Ну как тут не позавидовать старым девам!

И лицо её при этом сияло.

Ты, верно, не забыл про её любимого волчонка? Ну так вот, он скоро узнал, что Венди прилетела на остров, разыскал её и бросился к ней в объятия. С тех пор он всюду ходил за ней следом.

Время шло. Вспоминала ли Венди своих любимых родителей? Мне трудно ответить на этот вопрос. Время на острове идёт совсем по-другому, чем у нас. Его исчисляют лунами и солнцами, но и лун, и солнц там гораздо больше. Боюсь, что Венди не очень-то беспокоилась о папе и маме. Она была уверена, что окно в детской будет всегда для неё открыто. Вот почему она совсем не волновалась. Её только смущало то, что Джон помнил родителей очень смутно,  а Майкл так и вовсе готов был поверить, что его мама — Венди. Это её немножко пугало, и чтобы хоть как-то исполнить свой долг и воскресить в их памяти родной дом, она задавала им сочинения, стараясь, чтобы они были похожи на те, которые сама она писала в школе. Другим мальчикам всё это было очень интересно, и они тоже садились за стол и отвечали на вопросы, которые Венди писала на доске. Вопросы были самые обычные: «Какого цвета были у мамы глаза? Кто выше — папа или мама? Какие у мамы волосы — тёмные или светлые? Постарайся ответить на все три вопроса». Или: «Напиши сочинение не меньше чем на две странички на одну из следующих тем: 1) Как я провёл свои последние каникулы. 2) Сравни характер папы и мамы». Или ещё: «1) Опиши, как смеётся мама. 2) Опиши, как смеётся папа. 3) Опиши, какое платье надевала мама, когда шла в гости. 4) Опиши конуру и её обитательницу».

Вопросы были совсем простые. Если ты не мог на них ответить, нужно было поставить крестик. Грустно было смотреть, сколько крестиков ставили мальчики. Даже у Джона их набиралось слишком много. На все вопросы отвечал только Хвастун. Он был уверен, что займёт первое место, но писал он ужасные глупости, так что на самом деле неизменно бывал последним. Всё это было очень тяжело!

Только Питер не писал сочинений и не отвечал на вопросы. Во-первых, он презирал всех мам, кроме Венди, а во-вторых, он один на всём острове не умел ни читать, ни писать. Он был выше этого.

А ты заметил, что Венди составляла вопросы в прошедшем времени: «Какого цвета были у мамы глаза?»… — и так далее. Дело в том, что Венди тоже начала понемножку всё забывать.

Приключений на острове, как ты сейчас увидишь, было хоть отбавляй. Но как раз в это время Питер изобрёл — не без Вендиной помощи, конечно, — новую игру, которая страшно его забавляла, до тех пор пока он вдруг не потерял к ней всякий интерес. Как я тебе уже говорил, такая участь постигала все его игры. Новая игра состояла в том, чтобы притвориться, будто на свете вообще не существует никаких приключений, и делать то же самое, что Джон и Майкл делали всю жизнь: сидеть на стульях, играть в мячик, толкаться, ходить на прогулку и возвращаться домой, не убив даже какого-нибудь завалящего медведя. Питер, спокойно сидящий на стуле, — вот это было зрелище! Выглядел он при этом очень торжественно. Сидеть спокойно казалось ему безумно смешно, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться. Теперь он хвастался, что ходил погулять для того, чтобы подышать свежим воздухом. Ведь это так полезно для здоровья! В течение многих лун это казалось ему самым весёлым приключением, и Джону и Майклу приходилось делать вид, что они тоже в восторге. Иначе он бы очень сурово с ними обошёлся.

Нередко Питер уходил из дому один, а когда он возвращался, невозможно было решить, было с ним какое-нибудь приключение или нет. Порой он не обмолвится о нём ни словечком — видно, начисто забудет, что там произошло. А потом кто-нибудь пойдёт прогуляться и найдёт под кустом убитого пирата. А порой чего только Питер не наплетёт — глядь, а под кустом никого нет! Бывало, он возвращался домой с перевязанным лбом. И тогда Венди ворковала над ним и промывала рану тёплой водой, а он в это время рассказывал какую-нибудь невероятную историю. Венди никак не могла решить — верить ему или не верить.