Питер Пэн и Венди

Она очень любила поить детей лекарством и, пожалуй, слишком усердствовала. Правда, это была просто вода, но вода из тыквенной бутылки. Венди всегда встряхивала бутыль и считала капли, что, по её мнению, придавало воде лечебные свойства. На этот раз, однако, ей не пришлось дать Питеру лекарство. Накапав сколько нужно, она повернулась к Питеру. При виде его лица сердце у неё сжалось.

— Собирай свои вещи, Питер! — закричала она, задрожав.

— Нет, — ответил он с деланым равнодушием, — я с вами не лечу, Венди.

— Нет, летишь!

— Нет, не лечу!

И чтобы показать ей, что ему всё равно, он запрыгал по комнате и весело засвистел в свою дудку. Ей пришлось бегать за ним. Это было очень унизительно!

— Мы найдем твою маму, — уговаривала она.

— Нет, — сказал Питер твёрдо. — Она потребует, чтобы я вырос, а я хочу навсегда остаться мальчиком, веселиться вовсю и жить без забот.

— Но, Питер…

— Нет!

Пришлось сказать остальным:

— Питер остаётся.

Питер остаётся! Мальчики в недоумении уставились на него. На плечах они уже держали палки, а с палок свисали узелки. Если Питер остаётся, подумали они, он, чего доброго, ещё захочет, чтобы и они остались. Но Питер был слишком горд для этого.

— Если вы найдёте своих мам, — сказал он угрюмо, — надеюсь, они вам понравятся.

Мальчикам стало как-то не по себе. Это замечание — такое бессердечное, правда? — заставило их призадуматься. Может, глупо было улетать?

— Ну ладно, — заметил Питер, — хватит хныкать и суетиться! Прощай, Венди!

И он бодро протянул ей руку, словно давая понять, что теперь им действительно пора уходить, так как у него ещё уйма всяких дел.

Пришлось Венди удовольствоваться рукопожатием, ведь о «напёрстке» не было и речи.

— Ты не забудешь менять бельё? — спросила она, медля.

Она всегда следила, чтобы бельё менялось вовремя.

— Не забуду.

— И будешь принимать лекарство?

— Хорошо.

Больше, казалось, говорить было не о чем. Последовало неловкое молчание. Питер, однако, был не из тех, кто даёт выход своему горю на людях.

— Динь, ты готова? — крикнул он.

— Да.

— Тогда лети вперёд!

Динь выпорхнула через ближайшее дерево, но никто не последовал за нею, потому что в эту самую минуту пираты предательски напали на индейцев. Наверху, где только что царило полное спокойствие, раздались пронзительные крики и скрежет стали. Мальчики открыли рты — да так и забыли их закрыть. А Венди упала на колени и протянула руки к Питеру. Все руки были протянуты к Питеру — их будто ветром к нему отнесло. Беззвучно молили они Питера не оставлять их в беде. Питер схватил свою шпагу (ту самую, которой он заколол Корабельного Повара), и в глазах у него блеснула жажда битвы.

Глава двенадцатая ДЕТИ ПОПАДАЮТ В ПЛЕН

Пираты застигли индейцев врасплох — верное доказательство того, что коварный Крюк поступил нечестно, потому что застать индейцев врасплох честным путем ещё не удавалось ни одному белолицему.

Неписаный закон гласит, что нападать всегда должны краснокожие. Нападают они обычно незадолго до рассвета, когда, как известно, белолицые падают духом. Белолицые располагаются всегда наверху пологого склона, у подножия которого бежит ручей, ибо, как все знают, быть далеко от воды смерти подобно. Там, окружив свой лагерь высоким частоколом, ждут они нападения. Новички крепко сжимают в руках пистолеты и хрустят сухими веточками, а старые волки сладко спят до рассвета. Всю долгую чёрную ночь напролёт краснокожие бесшумно ползут по земле, да так искусно, что ни одна травинка не шелохнётся. Порой кто-нибудь из краснокожих залает, как койот, а за ним и все остальные. Кое-кому лай этот удаётся получше, чем самим койотам, — те, по правде говоря, лаять совсем не умеют. Так проходят долгие ночные часы.

Таков обычай. И Крюку он был так хорошо известен. Он не может отговориться незнанием. Оправдания ему нет и быть не может!

Храброе племя Пиканинни полностью положилось на честь Крюка.

Услышав, как в лесу хрустнула веточка, они тут же поняли, что на остров высадились пираты. Надев мокасины задом наперёд, доблестные Пиканинни осмотрели тайком весь остров и нашли на нём всего один холм с ручьём внизу. У Крюка не было выбора — он должен был стать лагерем здесь и ждать нападения. Разузнав всё это, краснокожие завернулись в одеяла и спокойно уселись вокруг подземного дома.

Там, в мечтах о том, как они расправятся с Крюком на рассвете, их и застиг вероломный капитан. Судя по рассказам немногих уцелевших, он и не подумал остановиться у холма, хотя при ярком свете луны холм был отчётливо виден. Не стал он и дожидаться нападения. Он даже не пожелал дожидаться конца ночи. Он шёл всё вперёд и вперёд. В его коварном уме билась одна мысль: «Напасть! И как можно скорее!».