Пленник (СИ)

Хибари клацнул зубами, отпрыгивая в сторону, и зажал рукой плечо, по которому Гром пришелся обухом. Как же… дерьмово. Силуэт противника расплывался перед глазами, и все тело будто бы превратилось в оголенный нерв. Сколько ударов он уже пропустил?

— Похоже, я справлюсь гораздо быстрее, чем думал, — довольно произнес Гром, даже не запыхавшись. Ему доставляло удовольствие лицезреть своего противника в таком состоянии. И вдвойне приятно, что его противником была столь знаменитая личность.

Хибари избежал очередного удара, развернулся, пнул его по колену, ударил локтем по шее и, подхватив из его рук оружие, отбросил в сторону.

— Почему? Почему он не треснул его топором?! — воскликнул Ирие, вскакивая, но тут же сел, смутившись.

— Потому что вряд ли у него сейчас нормально работает голова, — пояснил Бьякуран. — Он ходит еле как, и дело даже не в его больной ноге.

— Нет. Тут что-то другое. Он бывал в куда худшем состоянии и даже так кидался на меня, как раненный зверь. А это… будто бы и не он вовсе. — Мукуро напряженно сжал кулаки. Хром прятала лицо, прижавшись к его плечу, но он, кажется, даже не обратил внимания.

Хибари мог только уклоняться. Каждый шаг давался с трудом и болезненно отдавался в голове и грудной клетке. Но раньше бывало и хуже. Почему же сейчас…

Гром запустил в него камнем и, воспользовавшись моментом, замахнулся топором, в мгновение ока подлетев к нему. Хибари успел подставить руку под древко, острие скользнуло по шее, стесав кожу, а боковая сторона лезвия пришлась прямо по виску с сокрушительной силой. Этот удар оглушил его, отбросив в сторону. Он пролетел не менее пяти метров и с трудом приподнялся на руках, пытаясь разлепить налившиеся свинцом веки. Ничего не было слышно, в ушах стоял лишь монотонный шум. А перед глазами белая пелена, и ничего кроме.

Трибуны взвыли. Люди кричали, свистели и махали руками, вскакивая со своих мест. Даже аристократы поддались азарту, что-то вереща своими тонкими голосками.

— Ты, сраный ублюдок, поднимайся! — орал и Чейз, едва ли не вставая на головы других зрителей. — Что за убогая херня с тобой?!

Мукуро провел рукой по лбу. Сейчас все должно закончиться. Сейчас… сейчас Хибари ничего не может сделать, не после такого удара.

Бьякуран внимательно на него смотрел.

Гром не торопился расправляться с противником. Его забавляла вся эта шумиха, а, подняв голову, он даже заметил, как с перил своего балкона свесился Бельфегор, наблюдая за их сражением.

Хибари пытался подняться, но руки подкашивались, не выдерживая вес тела, и он был в полнейшей прострации, не имея возможности ни услышать что-либо, ни увидеть. Он чувствовал только, как все лицо заливает кровью и бешено пульсирует в виске.

Гром пнул его под ребра, вышибая воздух из легких, и поднял с земли, схватив его за воротник.

Мукуро глубоко и часто дышал, все еще прижимая ко рту кулак, и смотрел, не отводя взгляд. Нет больше смысла искать противоядие. Нет смысла бороться с Каваллоне, сотрудничать с наглым и беспардонным Шамалом и приходить на эти бессмысленные бои.

ММ смотрела на него, взволнованно сведя брови. Занзас тоже смотрел на него, гадая, что он сейчас чувствует. На него смотрел и Бьякуран, и наблюдал со своего ложа даже Бельфегор.

— Хибари! — надрывался Чейз. Он даже сам не понимал, какого черта он делает, но смотреть спокойно было просто невыносимо.

Мукуро зажмурился.

А, все. Плевать.

Хром удивленно вскинула голову. Джессо изумленно вскинул брови, и Чейз ошеломленно обернулся, услышав за своей спиной знакомый голос.

Мукуро вскочил, набирая в легкие воздух и изо всех сил сжимая кулаки, и крикнул, оглушая самого себя.

— Хибари, черт тебя подери, дерись! — в горле запершило, и он закашлялся, пытаясь что-то разглядеть сквозь скачущие перед глазами звезды.

— Мукуро… — только и смог произнести Занзас.

Чейз медленно повернулся обратно и сложил ладони у рта наподобие рупора, в которые трубили глашатаи.

— Хибари!

— Поднимайся, ничтожество!

Хибари моргнул. Очень медленно к нему возвращалось зрение и, хоть ему было трудно рассмотреть что-либо из-за крови, заливающей глаза, но он пытался взглянуть на трибуну.

То, ради чего он выживал все это время… Выкарабкивался из могилы… Сражался, когда давно уже хотелось сдаться…

Мукуро… Мукуро… Муку…

Целый год ада, кошмаров и боли. Целый год, перечеркнувший всю прошлую жизнь. Целый год, за который он испытал столько разных эмоций, что вдоволь хватит на несколько жизней.

— …щай, Хибари Кея, — донесся до него далекий-далекий голос.

Хибари моргнул. Как больно дышать…

И вдруг его будто пронзило. Он широко распахнул глаза, неотрывно глядя поверх головы Грома, держащего его в своей руке. Мукуро… Это… Нашел.

— Мукуро… — прошептал он, облизывая пересохшие губы.

Гром замахнулся.

Мукуро стоял с непонятным выражением лица и смотрел прямо на него. Хибари видел его так отчетливо, словно он стоял совсем рядом — с приоткрытым ртом, тяжело вздымающейся грудью и неловко вскинутыми руками.

— Хибари…

Он смотрел на него. Он висел, сжатый в руке этого жирдяя, и смотрел на него. Увидел среди всей этой толпы.