Пленник (СИ)

— Не понимаю, почему вы обращаетесь именно ко мне. Разве глава вашей разведки или капитан стражи не даст более действенный совет?

— Знаешь, если враг что-то хочет про тебя выяснить, вполне логично, что первым делом он обращается к ближайшему окружению. Ты мне не настолько близок, как мои «фрейлины», — он пренебрежительно хмыкнул. — Но ты умен и проницателен, так что я жду именно твой совет, Мукуро. К тому же, ты неплохо умеешь дурить людей, как я понял после твоего перемирия с орденом сопротивления.

— Не так действенно, Ваше Величество. Орден все же обернулся против меня.

— И как раз в тот момент, когда в твоем замке не было охраны — ну надо же! — щелкнул пальцами Бел и улыбнулся. — Вот видишь, что бывает: твой поверенный — Анджело — тебя так предал. Вот потому я и не хочу делиться своими опасениями с Ренцо, хотя он пока что ни разу не давал усомниться в своей преданности короне… преданности мне. — Он откинулся назад и вздохнул. — Мне надоело болтать. Я дождусь твоего мнения или нет?

— Думаю, что некоторые люди думают, что вы не совсем беспристрастны в вопросе о победителе боев. Ну не вздор ли? — усмехнулся Мукуро.

— Действительно. Я заинтересован в честных боях больше всех остальных. Что может быть скучнее, когда все запланировано наперед?

Говорил он слишком убедительно, но Мукуро неплохо знал Бельфегора, чтобы достаточно знать о его прекрасных актерских данных. Но, с другой стороны… в его словах был резон. Может, Шамал ведет свою игру? Может, это был его план по освобождению Хибари? Ведь если бы Мукуро тогда не дал слабину, Каваллоне бы удалось вывести его из замка. А теперь просто слишком поздно сворачивать спектакль. Но Бел — любитель водить за нос, так что его словам тоже грош цена. Мда, ситуация печальная, с какой стороны ни глянь.

— Что скажешь о Трайденте Шамале? Моим людям пришлось потрудиться, чтобы завербовать его. Может, из-за него столько слухов о моей пристрастности?

— А что с ним не так? — удивился Мукуро. — Я с ним хорошо знаком и могу вас уверить, что никаких проблем от него не будет. Разве что испорченное настроение из-за отсутствия у него хороших манер.

— О, а ты не знаешь? И прозвище «Белая смерть» тебе не известно?

Мукуро нахмурился. Разумеется, он слышал об этом человеке. «Белая смерть» — так прозвали доктора, который пренебрег своей клятвой спасать жизни людей и использовал свои навыки для убийства. Он не был наемником в известном понимании этого слова, но он частенько устраивал так, что многие влиятельные аристократы умирали от воздействия какого-нибудь неприметного лекарства, которое выписал им личный врач. В какое-то время это даже породило массовые казни докторов и предпочтение им «целебной магии». Разумеется, вся эта замена, состоящая из древних старцев, нелепых старух и якобы магов, ничего толкового не дала, да и Белая смерть куда-то делся, так что несчастные запуганные врачи быстро вернулись к своим обязанностям.

Но… Шамал? Он же… разве он может убить кого-то? Он же придурок, помешанный на женщинах, и ничего больше.

— Вижу неподдельное удивление, — хихикнул Бел. — Шамал умело скрывает свое прошлое, да? Хоть он и был убийцей-отравителем, это не отменяет того, что он гениальный врач, а я не хочу, чтобы бойцы умирали в своих камерах от какой-нибудь дурацкой инфекции. Поэтому я постарался, чтобы он согласился работать здесь.

— А при отказе сотрудничать вы просто казнили бы его, обнародовав известную о нем информацию? — не удержался Мукуро, и Бельфегор недовольно скривился.

— Не нужно голословных утверждений, граф. Я не люблю манипулировать людьми посредством шантажа и запугивания, так что подбирай выражения. Вернемся к начальному вопросу: так ты думаешь, что Шамал не при чем?

— Именно. У него нет причин идти против вас. — Мукуро вежливо улыбнулся и, прищурившись, взглянул на Бельфегора. — Тем более, если вы его не пытались шантажировать.

Бел молча смотрел на него с минуту, а потом расхохотался.

— Вот за что люблю тебя, Мукуро, так это за то, что ты можешь заткнуть меня за пояс, подловив на каком-нибудь словечке. Но, стоит сказать, я также это и ненавижу в тебе. Ты можешь идти.

Мукуро едва сдержал облегченный вздох и только развернулся, чтобы уйти, как Бельфегор снова его окликнул.

— Я вот тут думал много… о тебе и о Каваллоне. — Он заинтересованно подался вперед и чуть склонил набок голову так, что его челка чуть съехала набок, и можно было увидеть один его глаз. Выглядело довольно зловеще. — Все, что я слышал о нем — так это крики о том, какой он неуклюжий, добрый и веселый. И вдруг стал лидером сопротивления, хотя ранее был всецело доволен аристократией и даже едва ли не боготворил тебя.

— Я слышал об этом.

— Он наткнулся на твоего бойца и вступил с ним в близкую связь — довольно мерзкую, на мой взгляд. Но ты его забрал обратно, и это может объяснить ненависть Каваллоне к тебе. Как и понятны изменения в его характере. Вполне очевидно, что он влюблен, — на этих словах Бел прыснул, — но вот твоя ненависть к Каваллоне… ее причин я не понимаю.