По ту сторону свободы и достоинства

Представим себе юношу, чей мир внезапно изменился. Скажем, он окончил университет и пошел работать или был призван в армию. Большая часть усвоенного им до этого поведения оказывается бесполезной в новой среде. Можно описать его нынешнее поведение и перевести это описание следующим образом⁸⁸: ему недостает уверенности, или он чувствует себя неуверенно, или сомневается в себе (его поведение неустойчиво и неадекватно)·, он недоволен или удручен (он редко получает подкрепление, и в результате его поведение угасает); он расстроен (угасанию сопутствуют эмоциональные реакции)', он беспокоится и тревожится (его поведение часто приводит к неизбежным аверсивным последствиям, которые оказывают эмоциональное воздействие); у него нет возможности делать то, что он хочет, или то, что ему нравится, он не чувствует себя компетентным, не видит смысла в жизни и не ощущает себя успешным (он редко получает подкрепление хоть за что-либо); он чувствует вину и стыд (ранее его наказывали за безделье или неудачи, теперь это вызывает эмоциональные реакции); он разочарован в себе и сам себе противен (он больше не получает подкрепления в виде восхищения других людей, и следующее за этим угасание поведения оказывает эмоциональное воздействие); он впадает в ипохондрию (приходит к выводу, что болен) или в невроз (демонстрирует разнообразные неэффективные модели бегства); и он переживает кризис идентичности (он больше не ценит личность, которую раньше называл своим «Я»).

Выделенные курсивом фразы слишком коротки, чтобы быть точными, но и в них видна возможность альтернативного подхода, который дает руководство к эффективным действиям. Вне сомнения, для самого юноши имеют значение различные состояния его тела. Они представляют собой яркие стимулы, которые он научился использовать традиционным образом для объяснения своего поведения самому себе и другим. Его слова о собственных чувствах могут позволить нам высказывать информированные догадки о том, что не так с контингенциями, но нам нужно обратиться непосредственно к самим контингенциям, если мы хотим быть уверенными в своих догадках. И менять нужно именно контингенции, если необходимо изменить его поведение.

По многим причинам чувства и состояния психики до сих пор задают тон в дискуссиях о человеческом поведении. Прежде всего, они долгое время скрывали альтернативы, которые могли бы их заменить. Сложно взглянуть на поведение как таковое, не связывая с ним множества вещей, которые оно якобы выражает. Селективное воздействие среды оставалось скрытым в силу своей природы. Для открытия значимости контингенций подкрепления требуется не что иное, как экспериментальный анализ, и обычное наблюдение практически не способно их обнаружить. Это легко продемонстрировать. Зачастую контингенции, создаваемые в лаборатории, имеют довольно сложную природу, но они все равно проще, чем многие контингенции мира за ее стенами. К тому же любому, кто не знаком с лабораторной работой, будет сложно понять, что происходит в экспериментальном пространстве. Он видит, как организм совершает простые действия в присутствии различных стимулов, которые время от времени меняются, и он может заметить периодическое подкрепляющее событие — например, появление пищи, которую ест организм. Все факты ясны, но выявить контингенции одним бессистемным наблюдением практически невозможно. Наш наблюдатель не сможет объяснить, почему организм демонстрирует определенное поведение. А если он не может понять то, что видит в упрощенных лабораторных условиях, как мы можем надеяться на то, что он поймет происходящее в повседневной жизни?