По ту сторону свободы и достоинства

Наука о поведении пока не готова решить все наши проблемы, но это развивающаяся наука, и пока нельзя судить о ее предельных возможностях. Когда критики заявляют, что она не может объяснить тот или иной аспект человеческого поведения, они, как правило, подразумевают, что она никогда не сможет этого сделать, но анализ поведения продолжает развиваться и в действительности продвинулся гораздо дальше, чем это обычно осознают его критики.

Важная деталь состоит в том, что не столь важно знать, как решить задачу, сколько знать, как искать ее решение. Ученые, предложившие президенту Рузвельту создать бомбу настолько мощную, что она положила бы конец Второй мировой войне за несколько дней, не могли сказать, что они знают, как ее сделать. Все, что они могли сказать, — что знают, как вести поиски решения. Вне всякого сомнения, поведенческие проблемы, которые нужно решить в современном мире, более сложны, чем практическое применение деления атомного ядра, а фундаментальная наука отнюдь не продвинулась далеко, но мы знаем, где начать поиск решений.

Предложение проектировать культуру с помощью научного анализа часто вызывает к жизни пророчества Кассандры. Культура не функционирует так, как запланировано, и непредвиденные последствия могут быть катастрофичными. Доказательств при этом обычно не приводят, возможно потому, что кажется, будто история сама подтверждает неудачи: многие планы пошли наперекосяк, и вероятно, лишь потому, что их запланировали. Как говорил Джозеф Крутч, угроза плановой культуры заключается в том, что незапланированные события «могут больше никогда не произойти»⁹². Но доверие, которое оказано случайности, сложно оправдать. Это правда, что почти все, что достигнуто человеком к нашему времени, связано со случайностями, и, несомненно, они продолжат вносить свой вклад в человеческие свершения, но сама по себе случайность не есть добродетель. Незапланированные события также идут вкривь и вкось. Особенности поведения ревнивого правителя, который любое нарушение порядка воспринимает как личную угрозу, могут случайным образом оказаться ценными для выживания, если ведут к соблюдению закона и порядка, но военные стратегии параноидального вождя, имеющие то же самое происхождение, могут привести к совсем другому эффекту. Промышленность, развивающаяся ради безудержной погони за счастьем, может оказаться случайно ценной для выживания, если вдруг потребуется военная техника, но она также может приводить к истощению природных ресурсов и загрязнению окружающей среды.

Если плановая культура непременно подразумевает единообразие или строгую регламентацию, то она действительно может препятствовать дальнейшему развитию. Если бы все люди были очень похожи, то они с меньшей вероятностью открывали бы или создавали новое, а культура, которая заставляет людей быть как можно более похожими друг на друга, может попасть в заезженную колею, из которой уже не выйдет. Это был бы весьма плохой план, но если мы ищем разнообразие, это не значит, что мы должны полагаться на случайности. Многие случайно возникшие культуры характеризовались единообразием и строгой регламентацией. Требования администрирования порождают единообразие в правительственных, религиозных и экономических системах, потому что единообразие упрощает задачу контроля. Традиционные образовательные учреждения определяют, чему и в каком возрасте нужно учить, и организуют проверки знаний с тем, чтобы удостовериться в выполнении своих требований. Законы государств и религий, как правило, точно сформулированы и допускают совсем немного отклонений или изменений. Поэтому единственная надежда — планируемое многостороннее развитие, признающее важность разнообразия. Селекция растений и животных приводит к их единообразию, когда это важно (например, для упрощения растениеводства или животноводства), но и она требует планируемого многообразия.