По ту сторону свободы и достоинства

Здесь подразумевается, что в этом случае человек был бы неуправляемым, как будто безумие — это особый род свободы или будто поведение больного психозом нельзя предсказывать или контролировать.

В определенном смысле Достоевский, может быть, и прав. Литература свободы может вдохновлять на вполне безумное сопротивление контролирующим условиям, что может приводить к возникновению невротических, если не психотических реакций. У людей, которые находятся под глубоким влиянием этой литературы, видны признаки эмоциональной нестабильности. Нет лучшего свидетельства бедственного положения традиционного либертарианца, чем то раздражение, с которым он обсуждает возможности существования науки и технологии поведения и их использования в целенаправленном проектировании культуры. Он часто переходит на личности. Артур Кёстлер назвал бихевиоризм «грандиозной тривиальностью»⁹⁷. По его словам, он представляет собой «уход от ответа на вопросы в эпических масштабах». Он погрузил психологию в «современное подобие Темных веков». Бихевиористы используют «жаргон педантов», а подкрепление — «грязное словечко». Оборудование оперантной лаборатории — «непонятная дребедень». Питер Гей, которого его собственные научные труды по Просвещению должны были бы подготовить к современному интересу к проектированию культуры, говорил о «врожденной наивности, интеллектуальной несостоятельности и полусознательной жестокости бихевиоризма»⁹⁸.

Другим симптомом является своего рода слепота к современному состоянию науки. Кёстлер писал, что «самый впечатляющий эксперимент в области “предсказания и контроля поведения” состоит в том, чтобы посредством оперантного обусловливания выдрессировать голубей напыщенно вышагивать с неестественно высоко поднятой головой». Вот как он пересказывает «теорию научения»:

Согласно Бихевиористской доктрине, все научение происходит посредством действий вслепую или методом проб и ошибок. Правильная реакция на заданный стимул возникает случайно и имеет полезный или, если использовать жаргон, подкрепляющий эффект. Если подкрепление сильно или повторяется достаточно часто, то реакция «запечатлевается» и формируется связь между стимулом и реакцией по типу S-R.

Этот пересказ устарел примерно лет на 70.

Другие типичные заблуждения включают утверждения, будто научный анализ рассматривает любое поведение как совокупность реакций на стимулы или что «все дело в условных рефлексах», будто он не признает влияния генетических факторов на поведение или будто он игнорирует сознание. (В следующей главе мы убедимся, что именно благодаря бихевиористам велись наиболее яростные дискуссии о природе и использовании того, что именуется сознанием.) Утверждения такого рода обычно появляются в гуманитарных науках, которые когда-то славились своей ученостью, но историку будущего будет очень непросто реконструировать современные науку и технологию поведения по тому, что написано о них критиками.

Еще одна практика состоит в том, чтобы винить бихевиоризм во всех наших бедах. Она имеет долгую историю: в землетрясениях и эпидемиях римляне винили христиан, а христиане — римлян. Возможно, никто не зашел настолько далеко в обвинении научного подхода к человеку в серьезных проблемах современности, как анонимный автор из Times Literary Supplement.

Последние полстолетия наши всевозможные властители дум приучали нас (само слово является продуктом бихевиоризма)¹⁰⁰ рассматривать мир в количественных и неявно детерминистических понятиях. Как философы, так и психологи разрушали все наши давние представления о природе воли и моральной ответственности. Нас учили верить, что единственная реальность - это физический порядок вещей. Мы не являемся источником своих действий: мы реагируем на последовательность внешних стимулов. И лишь в последние годы мы начали видеть, куда привело нас это мировоззрение: к мрачным событиям в Далласе и Лос-Анджелесе…¹⁰¹

Другими словами, научный анализ человеческого поведения несет ответственность за убийства Джона и Роберта Кеннеди¹⁰². По-видимому, настолько бредовые идеи лишь подтверждают предсказание Достоевского. У политических убийств слишком давняя история, чтобы приписывать их влиянию науки о поведении. Если и стоит обвинять какую-то теорию, то только универсальную теорию о свободном и достойном автономном человеке.