Под грозой и солнцем

Накинув на плечи пальто, Анни быстро сбежала по крутой лестнице, громко стуча каблуками.

— Вот это невеста! — похвалил старик и заторопился дальше.

Теперь оставался один Ондрей. С ним Иивана надеялся быстро сговориться. Ондрей, правда, не был хорошим плотником, но и его помощь кое-что значила.

Ондрей сидел перед зеркалом, собираясь бриться. Он тоже решил, что старик пришел поторопить его на день рождения, и встретил его весело:

— Э, да ты еще совсем молодец! Сразу видно старого партизана. Хорошая закалка!.. Когда снова придешь к нам на стройку? Скоро не узнать тех мест. Настоящий город растет. Улицы, клуб, радиоузел, больница… Мы все переселимся туда, а эту деревушку оставим как музей. Вот увидишь. Будем продавать билеты желающим посмотреть на старую карельскую деревню Кайтаниеми.

— Да как-нибудь соберусь, — пообещал старик и безо всяких предисловий изложил свое дело.

Улыбка сразу сползла с лица Ондрея. Он вытер бритву и сухо спросил:

— Это бригадир дал такой приказ?

Тон Ондрея удивил Иивану.

— Все идут, не один бригадир.

— Послушай, старик! — Ондрей зло сощурил глаза. — Раз ты теперь у бригадира на побегушках, то передай ему вот что: те времена были, да сплыли, когда все брали штурмовщиной, не заботясь о людях, об их отдыхе.

— Так ты не идешь?

— Нет. Я свои права и законы знаю.

Старик был ошарашен. Он уже взялся за ручку двери. И тут его разобрало такое зло, что, не переводя дыхания, он выпалил:

— Так вот ты что за птица! А ведь небось говоришь о революции, о празднике, о годовщине… Да знаешь ли ты, как эту самую революцию делали? Без отдыха мы ее делали. Хлеба не было, зато уже воды да снегу вдоволь с неба сыпалось. Мы сами законы создавали… Не хочешь — не ходи! Люди будут праздник встречать, а ты знай, что он не для таких, как ты!..

— Меня, старик, политике поумнее тебя люди учили!

— Только ты в ней ни черта не понял, статуй!

Старик сердито захлопнул за собой дверь. Холодный ветер несколько успокоил его, и он опять стал тревожно всматриваться в озерный мрак. Треск льдов доносился все отчетливее. Теперь пролив можно перейти только в одном месте, заходя далеко вправо.

Постояв несколько минут, Иивана пошел на колхозный склад за канатом.

А в это время Ондрей на все лады проклинал бригадира.

— Тоже мне начальник нашелся, — жаловался он жене. — Заискивает перед Лариненом. Хочет отметить с ним день рождения. Да и тот хорош, недаром его из партии выгнали… Наше общество Кауронену, видишь ли, не подходит… А если я сейчас не пойду, то он будет потом трезвонить об этом на каждом собрании.

Ондрей стал нехотя одеваться.

Иивана Кауронен пришел домой, когда все были уже в сборе. Почти следом за ним явился и Ондрей.

— Вот это правильно! — у Ииваны вся злость сразу прошла. Мало ли что человек может сгоряча наговорить. Ведь никому не хочется оставлять теплый домашний уют и в непогоду отправляться в трудный опасный путь.

Иивана достал бутылку водки и разлил ее поровну в пять стаканов:

— На дорогу. А там, на месте, у Николая в сумке еще найдется.

Ондрей усмехнулся. Он угадал: рюкзак приготовлен для Ларинена.

Марина молча стояла у окна.

— Неужто уходишь? — спросила она наконец у Николая, будто только теперь поняла, что муж уходит и день рождения отменяется.

— Папа, а крепления к лыжам? — спросил Петя, недоумевая, почему это отец только что пришел и сразу собирается обратно.

— Да, лыжи, обязательно возьмите лыжи! — напутствовал старик.

На берегу Иивана выстроил всех в шеренгу на расстоянии семи-восьми шагов друг от друга. Каждый должен был держаться за канат. Дул сильный ветер, и люди с трудом держались на ногах. Лед угрожающе потрескивал. Справа от Николая шел Ондрей. Вдруг под ним начал проваливаться лед. Ондрей испугался, отпустил канат и бросился обратно к берегу.

— Ондрей, ты куда? — крикнул Николай.

— Тоните, если хочется, а мне жизнь дорога!

Николай махнул рукой. В момент опасности трус может оказаться только лишней обузой.

Перепуганный Ондрей торопился к берегу. Его лыжи громко похлопывали о скользкий лед. Теперь в его руках не было каната, и идти было куда труднее. Ветер едва не сшибал его с ног. Почти у самого берега Ондрей бросил лыжи и побежал, но лед, по которому только что прошли люди, не выдержал, и Ондрей провалился в воду.

— Помогите, помоги-и-ите! — закричал он, задыхаясь от страха.

С темного берега донесся спокойный голос старика Ииваны:

— Не ори! Там и воды-то по колено, а дно илистое. Не бойся, не потонешь, а только запачкаешься. На всю жизнь…

Остальные четверо постепенно сближались между собой. Анни и Нийккана шли теперь почти рядом.

— Разойдитесь! — крикнул им Николай. — Не выдержит.

Казалось, лед под их ногами вот-вот обломится. Нийккана и Анни испуганно шарахнулись в сторону друг от друга.

— Скорей, скорей! — крикнул им Николай. Самый грузный из всех, он видел, как опасно прогибался лед. «А глубина тут какая! — подумал он со страхом. — Течение сильное. Вот тебе и день рождения!»