Под грозой и солнцем

Ларинен пошел в стройуправление. Делать ему там было нечего, но не зайти он не мог. В конторе его встретили радостными возгласами. Все поздравляли с восстановлением в партии. Значит, здесь уже знали, да и не могли не знать. Новый секретарь партийной организации управления присутствовал на заседании бюро.

Нина Степановна тоже встала и, ласково улыбаясь, поздравила Вейкко.

Новым начальником стройуправления был назначен молодой смуглый мужчина. Когда ему представили Ларинена, он крепко пожал ему руку, проговорив:

— Приятно познакомиться, очень приятно. Мне столько говорили о вас! Столько хорошего! Присядьте, нам нужно серьезно побеседовать.

— Вам надо вернуться к нам, — сказал он безо всяких предисловий, когда они остались вдвоем.

— Поздно, — улыбнулся Ларинен. — Я уже определился.

— Слышал. Но все это можно переменить.

— Нет, это решено. А как у вас тут дела? — Вейкко хотелось перевести разговор на другую тему.

— Мы вам сразу предоставим квартиру, хотя сейчас это трудновато.

— Простите, но я же…

— Знаю, все знаю… Но вы нам очень нужны.

Так они и не договорились. Начальник обещал обратиться за поддержкой к Кемову.

Распрощались они дружески.

Надя пригласила Ларинена зайти вечером к ней домой. Днем в управлении толпилось много народу, и поговорить как следует они не могли.

Вейкко был изумлен, застав у нее Теппану.

— Вы знакомы?

— Мы? — удивилась в свою очередь Надя. — Мы старые знакомые, не так ли, Степан Петрович?

— И хорошие знакомые, — похвастался Теппана. Надя пояснила:

— Он отец Нины Степановны. Разве вы не знаете?

— Как не знать! Слава богу, из одной деревни.

Теппана неохотно подтвердил:

— Да, из одной…

— Степан Петрович тут только что рассказывал, как он раньше в Петрозаводске с наркомами беседовал.

— Вейкко-то этого не помнит, — поспешил заметить старик. — Он был тогда маленьким.

К счастью, Теппана не стал повторять рассказ. У него были новости и поважнее. Говорил он по-русски плохо, но так же быстро и многословно, как и по-карельски.

— Мы тут беседовали о моей Нине. Вот уж серьезная девушка! Это я ее такой вырастил. Она ведь не бросилась на шею первому попавшемуся мужику, а все ждала да присматривалась. Много было до нее охотников, но я всегда говорил ей: «Ты, Нина, не торопись. Такая девушка, как ты, найдет себе и получше». И что, не я ли оказался прав? Да и Нина молодец, послушалась. Теперь у меня такой зять, что не стыдно и похвастаться. Один из самых больших начальников в районе.

Ларинен не знал, что Нина вышла замуж, и поэтому спросил:

— Кто же он?

— Кто мой зять, спрашиваешь? Об этом уже весь город знает, один ты не знаешь. Так оно и бывает, когда в лесу подолгу живешь, как медведь в берлоге. Ну так слушай: наша Нина больше не Лампиева, а Ле-со-е-ва. Небось теперь-то догадываешься, кто мой зять?

Рассказывая о зяте, он искренне сокрушался, что сам остался почти неграмотным:

— То ли бы еще было, если б тестюшка от зятя в учености не отстал.

Надя рассеянно кивала головой и вдруг неожиданно проговорила:

— Не горюйте, не всем грамота впрок идет.

Она с грустью глядела на старика и думала: «Сейчас ты простой, милый, безвредный болтун. А грамотный, образованный болтун может быть и опасным, ой, каким опасным!»

Ларинен пристально посмотрел на нее и понял, что у нее на душе. Он невольно вспомнил Роберта, вспомнил, как Теппана и Роберт выглядели рядом, шагая весной по дороге в Кайтаниеми и рассуждая, каждый по-своему, о сложности и многообразии жизни. Один повторял вычитанные из книг премудрости, а другой, не умевший даже читать, болтал свои глупости.

Надя и Вейкко облегченно вздохнули, когда Теппана наконец ушел.

— Я хотела вам многое сказать, Вейкко Яковлевич. Но какой в этом смысл? — начала Надя. — Я думала сделать хорошее, а наделала глупостей. Но заметила это слишком поздно. Когда люди совершали преступления, они использовали вас как ширму в своих грязных делах, а когда свалили на вас всю вину, я оказалась в их руках слепым орудием. Мы оба были до некоторой степени в одинаковом положении. Ну, а теперь у вас, наверно, все в порядке?

— Да. В партии восстановлен. Получил, правда, выговор, но за дело. А как у вас с работой?

— Дом рядом со стройуправлением уже заселен. На Березовой улице скоро начнем отделочные работы.

— Хорошо! — оживился Ларинен. — И у нас уже в пяти домах печи топятся.

Они обменивались новостями, но Вейкко чувствовал, что Надя хочет сказать ему что-то важное.

— Вейкко Яковлевич, — проговорила она наконец, — мы все ждем вас на прежнюю работу в управление.

Ларинен медленно покачал головой.

— Почему вы не хотите вернуться? Выручайте хоть вы меня. Если вы не вернетесь, меня назначат старший прорабом.

— И правильно.

— Что вы, что вы! Какой же из меня старший?

— Нет, это будет очень правильно.

Ларинен в раздумье мешал ложечкой чай. Затем проговорил: