Под грозой и солнцем

Но вернемся к 25-му кварталу… Галя подсчитала, сколько человек прибыло на катере, расставила на стол соответствующее количество приборов и разлила по мискам наварные щи. Прибывшие сели за стол, и только наш пассажир стоял в стороне. Галя спросила: разве он не хочет есть?

— А что у вас? — деловито осведомился пассажир, намеревавшийся открыть свой потертый чемодан. — Сколько стоят щи?

Галя с любопытством оглядела пассажира и пояснила:

— Мы тут без меню. Садитесь, ешьте.

Пассажир закрыл чемодан и сел за стол.

Легкой походкой к столу подошел мастер Шумихин. По моложавому худощавому лицу его можно было принять за юношу, но, присмотревшись, вы обнаруживали на его висках седину, а на лице — морщинки.

Разговаривая с начальником лесопункта, мастер то и дело поглядывал на часы. Скоро конец рабочего дня, а он обязательно должен быть на делянке. Она недалеко, туда можно попасть пешком или доехать на лодке, а еще лучше на катере.

И вот остроносый «Искури» снова врезался в мелкую рябь, поднятую случайным ветерком. Не успел катер развить скорость, как пришлось заглушить мотор.

На берегу оказалось целое сборище лодок: длинные и широкие лодки леспромхоза, поднимающие по двадцать человек, маленькие — собственность рыболовов-любителей, с подвесными моторами… Неподалеку от берега постукивала передвижная электростанция. Вальщики работали так близко, что в равномерный гул электростанции то и дело по-хозяйски врывался шум и грохот падающих деревьев. Вблизи раскинулись и штабеля бревен. Некоторые из них были сложены на низменности, а большинство — на высокой скале, вертикально поднимающейся из воды. Штабеля на высоте двадцати пяти — тридцати метров! Невольно возникает ребяческое желание увидеть, как с такой высоты бревна будут сбрасывать в воду. Но видеть нам не довелось. Здесь, недалеко от Полярного круга, древесина ценная, мелкослойная, прочная, но тяжелая. Если сплавлять ее сразу после заготовки, много бревен утонет. Поэтому заготовленную нынче древесину будут сплавлять только в будущем году.

С одной из делянок, осторожно и сосредоточенно лавируя между камнями, лошадь тянула волокушу с раздельным пиловочником.

— Что, лошади?! — удивленно воскликнул наш пассажир. — И это на механизированном лесопункте?!

И действительно, электростанция, электропилы и… лошадь с волокушей! Мы поинтересовались, почему все же на 25-м квартале не применяют трелевочных тракторов.

— Нельзя здесь на них работать, — улыбнулся Шумихин.

Скоро мы убедились, что Шумихин прав. На делянках оказались такие естественные надолбы, что даже танку не пройти, не только трактору.

Наш пассажир, сосредоточенно глядя себе под ноги, плелся за начальником лесопункта и Шумихиным. Крутые подъемы вызывали у начальника одышку, но отставать от Шумихина он не хотел, а поспевать было трудно. Вот Шумихин легко вскочил на комлевую часть длинного хлыста и, быстро перебирая ногами, мгновенно очутился у верхушки. Начальник и наш пассажир не рискнули балансировать на бревне, предпочитая пробивать путь по земле, среди груды обрубленных сучьев.

И девушки, приостановив обрубку сучьев, задержали начальника, требуя разъяснения, почему им за одинаковую работу в истекшие полмесяца начислили меньше, чем за предыдущие. Начальник стал подробно говорить о разных шкалах оплаты за различные категории леса. Девушки почти сразу согласно закивали головами, но начальник продолжал разъяснять, обращаясь не столько к девушкам, сколько к нашему пассажиру. Но тот не понял или не хотел понять пропагандистского шага начальника и, постояв немного, направился к Шумихину. Начальник пошел следом…

Повалочные ленты электропильщиков Шульги и Быкова почти рядом. Фамилия Быкова красовалась на Доске почета в сегодняшнем номере районной газеты. Начальник сказал, что Шульга тоже представлен на Доску почета.

Оба молодых электропильщика заинтересовали нашего пассажира, как только он узнал, что они не местные, а приехали сюда по вербовке три года назад из Минской области.

— Как тут живете? — полюбопытствовал он.

— Как видите, — пожал плечами Шульга и взялся за электропилу.

Подтянув кабель, он включил пилу, нагнулся к дереву, и уже через пятнадцать секунд крупная сосна с шумом грохнулась на землю. Помощник Шульги, увидев, что начальник лесопункта и другие наблюдают за их работой, засуетился, споткнулся о корягу и упал, но тут же вскочил, покраснел и побежал к следующему дереву, таща за собой тяжелый кабель.

— Что это ты, Леонид, — покровительственно улыбнулся Шульга. — Могут подумать, что мы тут о каждую корягу спотыкаемся, а их вон сколько!

Начальник и Шумихин направились дальше. Пассажир задержался и спросил Шульгу:

— А в смысле заработка как?

— Дело за нами, — искоса взглянув на пассажира, ответил Шульга. — В среднем тысячи полторы… Бывает и больше.

И снова застрекотала пила, одна за другой падали сосны. Наш пассажир, понаблюдав за работой пильщика и помощника, растянул рот в подобие улыбки и негромко, как бы про себя, пробормотал:

— Ловко…