Под грозой и солнцем

В тот вечер они много танцевали, рассказывали веселые истории, шутили, пели.

Ирина видела, что Роберт был душой компании. Она гордилась этим и, сама того не сознавая, ревновала его ко всем: к Вале, к друзьям. В разговоре каждый обращался к Роберту, поднимая тост, каждый хотел чокнуться сначала с ним. А потом он провозгласил тост в честь красивых карельских девушек, все встали и потянулись чокаться с Ириной. Влажными от нахлынувших чувств глазами она видела только Роберта. Чтобы скрыть волнение, она выпила сразу до дна крепкое вино и села раньше других.

Вначале она стеснялась петь, а потом стала тихонько подпевать. Сидевшая рядом с ней Валя подала знак, и другие запели тише. Голос Ирины зазвучал теперь яснее и громче:

Приходи вечо́р, любимый,
Приголубь и обогрей.
Пел недаром за рекою,
За рекою соловей…

…И с тех пор эта нехитрая песенка всегда напоминала ей далекий московский вечер со всеми мельчайшими подробностями. Роберт смотрел тогда на нее, подперев рукой щеку…

Ирина допевала песню совсем одна. Ее наградили такими громкими аплодисментами, что даже хозяин вышел посмотреть, в чем дело.

— Папа, ты только послушай, как чудесно Ирина поет! — сказала Валя.

И ей пришлось спеть для отца Вали, а потом снова и снова для всей компании.

Ирина спала у Вали. Роберт и Николай были в другой комнате.

Она долго не могла уснуть. Так богат впечатлениями был для нее этот день. Она увидела много такого, чего раньше даже не могла себе представить.

«Так вот какая она, Москва!» — думала Ирина с восхищением.

Тогда впервые она задумалась над тем, какой однообразной, будничной была ее жизнь. Что особенного видела она в глухой деревне Кайтаниеми, где провела свое детство? Танцы в деревенской избе, иногда кино. Потом война, годы эвакуации в сельской глуши. После войны ее родные вернулись на родину, она училась в районном центре. Уроки, домашние задания, тетради, подготовка к экзаменам. А в клубе — танцы, кино, художественная самодеятельность. Окончив восемь классов, Ирина пыталась поступить в театральное училище и… провалилась на вступительных экзаменах. Это был жуткий день! Если бы она знала, что так случится, то никогда даже не помышляла бы о сцене. Тогда Ирина была уверена, что уже познала все горести жизни. Окончив курсы машинисток, она поступила на работу в райисполком. Монотонный стук машинки и сухие канцелярские бумаги мало располагали к песням.

А вот теперь она снова запела, запела ото всей души и верила, что Роберт и его друзья искренне восхищались ею. Пожалуй, никогда раньше она не пела с таким воодушевлением. Мелодии так и просились из сердца.

Ирине не спалось. Она лежала и думала: «Пусть будет что будет, пусть случится даже, что от этого единственного месяца, который я проведу вместе с Робертом в доме отдыха, останутся лишь одни воспоминания, но такие, которых ничто не омрачит и которые никогда не изгладятся из моей памяти».

Утром Роберт сообщил, что ему необходимо задержаться в Москве еще на день, и спросил, не хочет ли Ирина тоже остаться.

Если бы он попросил чуть понастойчивее, она осталась бы, не задумываясь. Но он сказал об этом как-то мимоходом, и она решила уехать.

Роберт прибыл в дом отдыха днем позже, как и обещал.

И она не жалела ни о чем, решительно ни о чем…

А потом… Потом была только переписка. Да разве в письмах все скажешь?! Оживленная переписка стала постепенно затихать. Роберт писал все реже. Два ее последних письма остались без ответа. Ирина была самолюбива, третьего письма она не послала. «Моя тень не ляжет на твой большой и светлый путь», — написала она Роберту в последнем письме. Ирина перестала отвечать и на Валины письма, потому что та спрашивала про Роберта, а она не могла на это ничего ответить.

С тех пор прошло шесть лет.

И теперь Роберт здесь. Прежний Роберт, такой же добрый, нежный и внимательный. Ирина поверила ему, когда он сказал, что очень скучал без нее. Конечно, она понимала, что в его жизни за эти годы произошло что-то такое, о чем она не знала и что заставило его прекратить с нею переписку. Ирина не упрекала его. Такова жизнь. Ведь и она замужем вот уже более двух лет. Ирина знала, что Вейкко обожает ее, он готов пронести ее на руках через все трудности и тяготы жизни. Любит ли она мужа? Об этом она не хотела думать… Во всяком случае сейчас. В ее жизнь снова вошел Роберт. Но и теперь она всем сердцем признавала, что Вейкко хороший человек — работящий, честный, заботливый.

…Ирина нетерпеливо поглядывала на часы, и ей казалось, что стрелки ползут необычайно медленно. Без десяти семь она пришла в условленное место — в парк за Домом культуры.

Роберт уже был там. В темно-синем плаще и яловичных сапогах он внешне мало напоминал того прежнего Роберта, который шесть лет назад был в Крыму. Он слегка сутулился, и походка стала более степенной, словно годы взвалили на его плечи невидимую тяжесть. Все это Ирина заметила сегодня отчетливее, чем вчера, и это вызвало в ее душе волну нежности.

Поздоровавшись, Роберт не выпустил Ирининой руки.