Под грозой и солнцем

Почерк был Иринин. На конверте стоял петрозаводской штемпель. Вейкко вдруг стало страшно вскрывать письмо: уж очень оно было тоненьким. В конверте оказалась лишь коротенькая записка. Вейкко прочитал ее, ничего не понял, прочитал снова и вдруг почувствовал, как у него застучало в висках. Рука дрожала, когда он засовывал письмо в карман.

Пытаясь скрыть волнение, он хрипло сказал:

— Пойду, пожалуй, на парники. Так ты, Ольга, попроси дядю Иивану прийти туда…

Вейкко не слышал ее ответа. Схватив топор, он чуть ли не бегом бросился вниз по крутой лестнице и зашагал по грязной дороге. Потом он остановился, вытащил из кармана письмо, разорвал его на мелкие клочки и затоптал в грязь.

Все кончено, и никакой Ирины никогда не было… Парники. Делать ли их такими же длинными, как прежние? Захватит ли дядя Иивана метровку? Ворот рубашки нестерпимо жал шею. Надо бы стекла нарезать для новых рам… Вейкко с трудом заставлял себя думать о парниках, а перед глазами все мелькали слова, написанные мелким почерком. «…Я связала свою жизнь с другим. Когда-то я тебе говорила о нем… Шесть лет назад… В Крыму…» Шесть лет назад… Вейкко прожил с Ириной два года. Нет, никаких двух лет не было! Все обман и ложь!.. Придет ли дядя Иивана на парники? У него, наверно, хороший рубанок.

А вот и две березы во дворе сожженного войной Ирининого дома. Хорошо, что они попались ему сейчас на глаза. И какого черта они торчат здесь посреди деревни? Пусть сажают их для красоты где-нибудь там, в Петрозаводске или в Крыму!

У Вейкко кипело внутри.

Все было обманом: и Ирина, и песни, и березки!..

Это место надо распахать под картошку! Никаких березок! Здесь такая хорошая земля, ни одного камешка. А березы нужно спилить и отдать дяде Ииване. Пускай делает топорища или что угодно.

Ларинен ударил топором по дереву.

Березки походили одна на другую, словно близнята-сестрички. Толстоствольные и шероховатые, они ветвились еще густо и нежно, совсем как молодые. Клейкие зеленые листочки только-только распускались.

Береза вздрогнула от удара, и ее тонкие ветки трепетно задрожали, словно от испуга.

Вейкко содрогнулся. Другого удара он нанести не смог.

Тропинка к березкам давно заросла. На мокрой молодой траве остались следы от сапог Ларинена, а на березе — глубокая рана.

Не разбирая дороги, он, сгорбившись, поплелся прочь. Рука крепко сжимала топорище. С каждой минутой он ускорял шаги, как бы боясь, что его догонят и уличат в преступлении. Напрасно, пытаясь взять себя в руки, он Старался думать только о парниках. Их нужно сделать быстрее. В колхозе начнут выращивать помидоры. Со временем их будет так много, что и в Петрозаводск можно посылать. Ирина тоже будет покупать их и…

Он принялся яростно тесать бревна. Вскоре пришел и дядя Иивана. Посмотрев на работу Вейкко, он радостно улыбнулся:

— Не разучился еще топор в руках держать!

Ларинен не ответил. Старик подумал: парень стал нос задирать. Ну, ну! Пусть задирает. Да им и говорить-то особенно не о чем.

Стучали топоры, летели щепки. Работа спорилась. Ведь два умелых плотника взялись за дело, да так взялись, что и перекурить некогда.

На следующий день Вейкко обтесывал бревна и ставил срубы, а дядя Иивана делал рамы. Тут требовались мастерство и точный глаз. Старик работал поблизости, и Вейкко слышал, как его рубанок мягко шаркал по дереву.

По вечерам Ларинен обходил полеводческие бригады, заглядывал на скотный двор, беседовал с председателем, советовался с секретарем парторганизации. Никто не замечал в нем особой перемены. Удивлялись только его энергии.

Дни и вечера проходили в работе. Но ночи… Ночи казались ужасно длинными! Ирина вкрадывалась в его мысли, о чем бы он ни думал. Вейкко старался отогнать ее, но она появлялась снова и снова.

Глаза у Вейкко глубоко ввалились, под ними образовались синие круги. В сутки он выкуривал чуть ли не по две пачки папирос. Дома никто ничего не спрашивал: тетя и Ольга догадывались, в чем дело, но понимали, что словами не поможешь.

К субботе парники были готовы. Уже с утра туда стали носить землю и торфяные горшочки. Нина Степановна высаживала рассаду. Все эти дни она тоже не донимала Вейкко расспросами. Сегодня работу кончили раньше обычного, и она предложила:

— Приходи вечером поболтать. Выпьем чаю, сыграем на гитаре. Не на танцы же нам идти.

— Не знаю, — сухо ответил Вейкко.

Он и вправду не знал, как скоротать этот вечер. Все будут дома, кто со своей семьей, кто среди хороших друзей, а он? Что он будет делать?

Вейкко купил водки и отправился к тетушке, но дома никого не было. Тем лучше! Он налил в стакан, выпил и закусил рыбой. Потом налил еще, а остальное убрал в шкаф.

Куда пойти? И тут он вспомнил о приглашении.

Нина была одна. Как и в прошлый раз, стол был придвинут к кровати.

— А я жду тебя, — сказала она. — Время тянется так медленно. Отец опять ушел на всю ночь с председателем рыбачить. Садись на кровать.

Нина собрала на стол и достала бутылку водки. Вейкко наполнил стаканы. Она села рядом с ним.

— Давай выпьем за то, чтобы не думать о печальном, — предложила Нина.