Под грозой и солнцем

Она была прорабом, в обязанности которого входило подсказывать, каким глубоким в зависимости от грунта должен быть котлован для фундамента, как по готовым чертежам класть стены и где прокладывать водопровод.

Здесь все получалось по-другому. Здесь одни и те же люди сегодня могли быть на отделочных работах, завтра на рытье котлована, а послезавтра на кладке стен. Всем нужно было уметь все делать, и ни у кого не было ни времени, ни возможности вникнуть глубже в какой-то один вид работы, одну специальность. Одно стройуправление руководило работой многих строек, расположенных в разных частях города.

К тому же жизнь преподала ей суровый урок. Она жестоко ошиблась в человеке, которого считала самым близким. Надя внушала себе, что у нее нет в жизни больше ничего, кроме работы и маленького Вовика, который сейчас с лопаткой и ведерком играет на песке во дворе детских яслей. «Присматривают ли там за ним? — подумала она. — Он же тянет в рот все, что попадет».

Холм за городом с каждым днем менял свои краски. Сосновый лесок казался темнее прежнего на фоне ярко зеленеющей травы и распустившихся берез. Серая, почти отвесная скала подчеркивала суровый колорит местности. Зимой люди редко замечали одинокую березку на ее вершине. И теперь казалось, будто деревце вскарабкалось туда недавно, в эти весенние дни, чтобы показать городу свой новый зеленый наряд и убедить всех, что природа специально для него создала эту скалу, на вершине которой так хороша играть с весенним ветром.

Шоссе вело через небольшой луг. В парке Дома культуры, заглушая друг друга, маленькие птички щебетали о том, как коротка, но хороша здесь весна. Молодая травка, по-весеннему сырая земля и только что распустившиеся клейкие листочки березы распространяли вокруг сильный, пьянящий запах. И среди этой пробуждающейся к жизни весенней природы шла молодая женщина и твердила себе, что никогда не будет думать ни о чем, кроме своей работы и маленького Вовика…

Надя поднялась на второй этаж по недостроенной лестнице. Комнаты были уже оштукатурены, но сейчас в стенах прорубали отверстия для водопроводных и паровых труб.

В одной квартире разбирали плиту, которая оказалась слишком низкой. Печник сердито взглянул на Надю и едва ответил на ее приветствие. Он был не в духе. За разборку новой плиты заплатят мало, если вообще заплатят. Да и за новую кладку много не получишь, коли за эту работу уже однажды заплачено. Надя наметила нужную высоту плиты. В ответ печник проворчал: непонятно, мол, как придется перекладывать плиту, когда сменится еще один прораб.

Вскоре она уже сидела в конторе, знакомясь с документацией стройки. Чем больше она изучала ее, тем сильнее ей хотелось встряхнуть за ворот людей, чьи подписи стояли под бумагами. На одни и те же работы выписывалось по два и даже по три наряда. Наряды были не поддельные, просто одну работу делали несколько раз. В будущем кто-нибудь увидит и ее подписи на таких же нарядах и счетах. Ведь плита была уже готова и стены оштукатурены, а она приказала переделывать заново.

Ее удивлял Ларинен. По чертежам Надя быстро обнаружила, что он не очень-то силен в технике. И она начала сомневаться, есть ли у него вообще специальная подготовка. «А каждую бумажку лезет подписывать, будто он не прораб, а начальник стройуправления».

О Ларинене она наслышалась много. Одни отзывались о нем хорошо, другие со злобой, некоторые презрительно. По поводу его огорода отпускались обидные колкости. Правда, бригадир Ниеминен всегда резко обрывал остряков.

Надя не придавала особого значения тому, что говорят о человеке. Для нее было важно, как он относится к работе. И сейчас перед ней лежала кипа бумаг, которые говорили отнюдь не в пользу Вейкко. Она знала, что от него ушла жена. От хороших мужей жены не уходят.

В ближайшие дни Ларинен должен был вернуться из колхоза, и тогда они непременно столкнутся. В вопросах строительства Надя решила быть до конца принципиальной. Так дальше не может продолжаться. Ей только нужно правильно и убедительно обосновать свои выводы. Она была уверена, что сможет это сделать, хотя для разоблачения потребуется много времени, труда и нервов.

В институте она училась почти на круглые пятерки, но давалось ей это нелегко. Ее выручали упорство и трудолюбие. На лекциях она старалась записывать все подробно, и по вечерам, когда многие ее подруги проводили время далеко от книг и конспектов, внимательно разбирала свои записи.

Есть люди, которым в жизни все дается легко. Хотя бы Роберт. Он умел схватывать все прямо на лету, улавливать чужие мысли с полуслова. Именно таким он и вошел в ее жизнь — всезнающий, готовый самоуверенно рассуждать обо всем на свете. Роберт учился тогда на последнем курсе, она — на первом. Надю восхищали его способности, его гордая, независимая манера держаться, его уверенность в правильности своих поступков.

Роберт долгое время не замечал ее. Да и где было ему, всегда окруженному восторженным вниманием друзей, заметить тихую, скромную девушку с застенчивым взглядом утомленных ночным чтением глаз?