Поэты пражского «Скита»

Темная, тяжелая вода
Нас несет неведомо куда;
И, едва родясь, слепые дни
Умирают; нищие огни,
Погасая там, на берегах,
Весть дают о мертвых городах.
Острова последние — как сон;
В темноте последней чайки стон.
И ничто не может нам помочь —
Черный океан и ночь…

«Звезда». 1993. № 7

«Голубые лепестки…»

Голубые лепестки
Раскрывают новый сон,
У вечерней у реки
Я стою заворожен.
Закипает светлый хмель,
Тихо рушатся кремли,
Золотая от земли
Оторвалась карусель.

Уплывают навсегда

Времена и города
В трепетаньи милых рук,
В бесконечности разлук.
Сердце нежное, поверь
Неизбежности потерь;
Слышишь, слышишь, как шумит
Старый, черный водопад;
Сдайся, милое, — пойми
Радость тайную утрат.
Ко мгновениям склонясь,
Полюби их вечный хмель,
Золотую карусель.
Голубую мира связь.

«Не было ни пытано, ни прошено…»

Не было ни пытано, ни прошено,
А пришла — забыть ее нет сил…
В голубых лучах, в цвету некошеном
Легконогую девчонку я любил.

Пела что-то, тихая да ласковая.

Щурясь на румяную струю,
И ничем, ничем не подпоясала
Рубашонку тонкую свою.

Может быть, такая соловьиная

Лишь одна на свете и была,
Косы справила, бровями вскинула,
Навсегда в орешенье ушла.

«Звезда». 1993. № 7

«Ранним утром у сырой опушки…»

Ранним утром у сырой опушки,
Где роса курчавит зеленя,
Обманула милую кукушка.
Обманула милая меня.

Задразнила и не пожалела —

Колдовала мне не долгий час.
Холодом русалочьего тела,
Несытью зеленоватых глаз.

А когда упругую дорогу

Пыльный запад тихо золотил,
Я шагал с котомкою убогой
И не знал, любил иль не любил.

И к кому ушла моя подружка

По вечерней тропке на межу…
Ты скажи мне, вещая кукушка,
Сколько песен про нее сложу?..

КУПАЛЬСКАЯ НОЧЬ