Поэты пражского «Скита»

Покрикивал сиплым альтом
Горячий клубок машин,
Колесами по асфальту
Печатая елочки шин.

          Вот и Рождество для бедных,

          Бедное Рождество!
          — Трубы народов медных
          Кричали: «Ваше-ство!»…

          Старый, обрюзгший герцог

          Сползал на луку седла.
          …Птица вырывалась из сердца
          И вырваться не могла.

          И все казалось — из строя

          Шагнет и повалится труп.
          И шлем улыбку откроет,
          Замолкших на Марне губ.

          И ветер опустит бархат

          Изъеденных газом знамен
          Под копыта коня монарха.
          Под пяту проходящих времен…

          — Дети собирали елки.

          Оставшиеся от шин.
          В лесах завывали волки
          Осипшим альтом машин.

          Под ветром лохматые птицы,

          Ныряя, летели вбок.
          Обугленные страницы
          Листал над полями Бог…

«Воля России». 1931. № 5–6

БИБЛЕЙСКИЙ ЛИФТ

Вчера и сегодня, прикован навек,
От стойки в подвале, от гнева и рюмок,
Вскипая покорной печалью Ревекк,
Как песнь эмигранта взлетает из трюма.

Гудя подымается трубкою ртуть —

Под вечер термометр домов лихорадит,
Выкачивая тепловатую муть
Ночных кабаре на садовой эстраде.

И вот фонарем посветив в вестибюль,

Где скучно, где мрачно, где звери и птицы,
Где с улиц промасленный, синий июль
Войдет как монтер и в кабинку садится, —

Ты всходишь, плывешь и сквозь волны времен

Почтительно скалишь скафандр водолаза
И, крякнув, извергнешь десяток Ион,
На берег контор вознеся по заказу.

И вновь, наяву или только во сне,

— Не вспомнить, не вспомнить… — но сон одинаков:
С земли до небес и белее, чем снег,
Воздушную лестницу видит Иаков…

Так к пристани ж! к небу — и благослови!

И я возношусь над пространством и страстью
Поющим святым ослепленной любви
Над прошлым, над тьмою, над львиною пастью…

…А к утру опять сквозь туманы и плач

У рамп революций веселое соло:
Над городом черной рукою палач
Подымет за волосы мертвую голову…

«Воля России». 1931. № 5–6

ЗВЕЗДНАЯ СИМФОНИЯ

Крылатый лев, подняв крыло, как парус.
Въезжает в мир, в зал, в зрителей, в меня.
И беглый отблеск черного огня
Взлетает вверх, во тьму, на третий ярус.

          …Я встаю, я готов помочь.

          Укротитель, ты сердце плавишь!
          Ты душу сжигаешь, как ночь,
          На белом рассвете клавиш.

          И мир воскрешая как звук,

          Ты ширишься траурным эхом
          Над мертвою бездной разлук —
          Небесная весть и утеха…

— А в дверь колотя кулаком,

Задыхаясь, шипел как пена
Пришелец в плаще голубом:
«Впустите! Я — тень Шопена!

Скорее, симфония звезд

Пружиною бьется в ухе!
Я должен, пока еще мост
Не поднят и бродят духи»…

          И плащ на куски изорвав.

          Рыдал и грозился чертом…
          А лакей во фраке потертом
          Убеждал: «Уходите, граф…»

«Воля России». 1931. № 5–6

ВИЛЬГЕЛЬМ ТЕЛЛЬ