Пол и характер

В давнишние времена особенно ценили в поэте богатство сравнений и образов и видели в нем особенный дар природы. В наше время, когда Германия, впервые за 150 лет, не имеет среди современников ни великого художника, ни великого мыслителя и когда уже почти миновала возможность найти человека, который не «написал бы» чего-либо, не ищут более такого дара у поэтов, да и поиски оказались бы тщетными. Наше время – время расплывчатости, смутных настроений и бессознательной философии – ясно говорит о том, что у нас нет настоящего великого человека, потому что сознание и есть величие. Условием художественного, как и философского, творчества является сознание, с которым все переживания прошлого вливаются в переживания настоящего и дают место фантазии. Утверждение, будто у женщины больше фантазии, чем у мужчины, совершенно ошибочно. Недостаток фантазии у женщины обнаруживает уже то обстоятельство, что в истории музыки женщине нет места. Музыкальное творчество требует как раз больше фантазии, чем художественная или научная деятельность и чем ее возможно было бы найти у самой мужественной женщины. Чувственно эмпирическое, как и сама природа, не имеет ничего общего со звуковой картиной. Человеку приходится самому создавать все элементы (как аккорды, музыкальные тоны, мелодии), которых в природе нет. Все остальные искусства имеют более реальное отношение к эмпирическому.

Архитектура (несмотря на частые возражения, родственно связанная с музыкой) имеет в своем распоряжении материю, хотя архитектура, подобно музыке, свободна от подражания природе. Этим объясняется, что строительство – дело мужское, а строитель-женщина – почти жалок.

Женская сущность менее всего может проявиться в музыке, ввиду того что у нее нет никакого отношения к миру опытов.

Поэтому композитор должен обладать величайшей фантазией, и поэтому человек, у которого рождаются мелодии, вызывает со стороны наибольшее удивление. В истории музыки ни одна женщина не заняла хотя бы такого места, как Анжелика Кауфман в живописи, из чего можно заключить, что «женская фантазия» мало похожа на мужскую. Женщины скорее находили возможность приложения своих сил там, где впечатления могут быть достигнуты мягкими и неопределенными переливами чувств, как, например, в живописи и поэзии, в псевдомистике и теософии, чем в таких областях, где нужен мощный материал – как в музыке, архитектуре, в пластике или философии. Недифференцированная психическая жизнь женщины является причиной этого ограничения. Расчлененность сферы восприятия необходима в музыке, так как мелодия с особенной отчетливостью врезывается в память. Ария поэтому лучше воспринимается, чем речитатив.

Возражение феминистов, будто музыка слишком недавно открыта для женщин, неверно, так как еще в древности были певицы и исполнительницы ее, но это ничего не изменило.

Увлечение живописью за последние 200 лет значительно разрослось среди женщин, так что женщине и здесь открыта широкая дорога. Но живопись и гравирование представляют для женщин только род изящного рукоделия, чем и объясняется то обстоятельство, что до сих пор женщины добились сравнительно немногого во всемирной истории искусства, и то лишь в области красочной живописи, а не в области рисования, так как нет среди них ни одной выдающейся рисовальщицы. Объясняется это еще и тем, что чувственный телесный элемент красок легче дается женщине, чем духовный, формирующий элемент линий, для которого требуется всеохватывающая апперцепция, создающаяся всеобъемлющей памятью, способностью мужского гения. По всей вероятности, слово «гений» придумал совсем не гениальный человек. Паскаль сказал, что чем оригинальнее человек, тем острее подмечает он оригинальность в других; Гете говорил, что только гений может вполне понять гения.

Надо полагать, что гениальность временно посещает всех. Великая боль, великая страсть делает каждого человека хотя бы на мгновение гениальным.

Стихи, которые пишут во время первой любви, подтверждают такое явление, а настоящая любовь зависит от случая.

В минуты гнева люди также находят меткие выражения, чуждые им до того времени. Утверждение, будто гений отделен от посредственности толстыми стенами, через которые не проникает ни один звук, неверно уже потому, что тогда негениальный человек не мог бы понимать вообще созданий гения. Вся культура сводится к тому, чтобы уничтожить эту разницу, и на самом деле к этому успели приблизиться. Между гением и негениальным человеком различие заключается только в пониженной интенсивности сознания. Различие это – количественное, а вовсе не качественное, не принципиальное[8].

Мнение некоторых молодых людей, что их опыт жизни не меньше, чем у людей, которые старше их, имеет полное право на существование, так как многие люди, прожив большое количество лет, не обогащаются при этом ни малейшим опытом. Это доказывается и тем, что гениальный ребенок живет более интенсивной жизнью, чем другие дети; и чем гениальнее он, тем лучше сохраняет он воспоминания своего детства (иногда уже с третьего года жизни).