Пол и характер

В мужчине еще будет сказываться «выскочка», в то время как женщину-мещанку уже нельзя будет отличить от дворянки, выросшей в роскоши, – на этом я еще остановлюсь подробнее. Пусть вышесказанное послужит также объяснением тому, что только более выдающиеся люди пишут воспоминания своей жизни, и тому, что в этом я вижу подтверждение существования связи между памятью и дарованием. Для того чтобы написать автобиографию, требуются еще, кроме гениальности, особенно глубокие психологические основания. Но все же потребность создать свою автобиографию – признак выдающегося человека, так как в точной памяти коренится благочестие. Выдающийся человек ни за что в мире, даже за самое счастье, не согласился бы отдать свое прошлое. Желание забвения – признак средних и мелких натур. Как бы ни относился строго выдающийся человек к своим заблуждениям, он все же никогда не станет смеяться над своими поступками, мыслями, жизнью. Люди нашего времени, относящиеся с насмешками к своим прежним верованиям и мечтам, менее всего заслуживают модного имени «самопобедителя». Их иронии доказывают лишь полное отсутствие у них прошлого или настоящего. С какой заботливостью относятся, однако, великие люди в своих автобиографиях к мелким подробностям своей жизни. Для них их прошлое и настоящее одинаково действительны. Гений чувствует, как все участвовало в его развитии и вносило элемент значения в его жизнь, и потому в мемуарах его так много пиететности. Строго говоря, судьба имеется только у такого человека, у гения, который ощущает свое прошлое как жизнь в данную минуту.

Чем больше значения имеют для человека все явления жизни, тем значительнее сам человек. Это положение, охватывающее универсальное сознание и память, впоследствии получит еще другой, глубочайший смысл. Легко показать отношение женщины к данному вопросу: женщина никогда не достигает сознания своей судьбы. В женщине нет героизма; бороться будет она в крайнем случае за предмет своей любви; в ней не может быть трагизма, потому что судьба ее зависит от этого предмета. Так как у женщины не может быть чувства беспрерывности – у нее невозможна пиететность. Эта добродетель вполне и всецело принадлежит мужчине. Благочестие прежде всего проявляется по отношению к самому себе, а затем и по отношению ко всем другим. Но женщина с легкостью рвет со своим прошлым; кроме того (что будет указано в дальнейшем), у женщины имеются желания, которые даже противоречат пиететности. Благочестия вдов я вообще не хочу касаться… Суеверие выдающихся людей и суеверие женщин разнятся друг с другом по своему психологическому характеру.

Пиететность, то есть отношение человека к своему прошлому, основанное на беспрерывной памяти, которая в свою очередь связана с апперцепцией, можно исследовать еще на других явлениях, очень глубоких по смыслу. Вопрос об отношении человека к своему прошлому находится в тесной связи с другим: чувствует ли человек потребность бессмертия или же он далек от нее.

Положим, что в наше время к потребности бессмертия относятся свысока, а с онтологической и психологической точек зрения – чересчур легкомысленно. Один вместе с мыслью о переселении душ хочет объяснить эту потребность тем, что у многих людей положения, в какие они попадают впервые, вызывают в них чувство, будто раньше уже пережитое ими. Общепринятый взгляд, развитый Тэйлором, Спенсером, Авенариусом, производящий веру в бессмертие от культа души, каждая эпоха беспощадно отвергла бы, за исключением нашей эпохи экспериментальной психологии.

Почти невозможным кажется, что явление, вызывавшее столько борьбы и споров, представляет лишь заключительное звено силлогизма, предпосылки которого заключаются в явлении умерших людей в ночных сновидениях. Но как тогда объяснить непреоборимую веру в бессмертие, которая была у Гете, у Баха и которая звучит глубокой жаждой в последних сонатах и квартетах Бетховена?

Желание личного бессмертия должно исходить не из рационалистического источника, а из более могучего. И этот-то источник находится в тесной связи с отношением человека к его прошлой жизни.

В том, что человек чувствует и видит себя в прошлом, лежит глубокая основа для желания видеть и чувствовать себя и дальше. Кто дорожит своим прошлым, для кого духовная жизнь важнее физической, тот не захочет отказаться от нее и после смерти. Поэтому самобытная потребность смерти самым неискоренимым образом выступает у величайших гениев, как у людей с богатейшим прошлым.

Связь между жаждой бессмертия и памятью доказывается также впечатлениями, которые выносят люди, спасенные от смерти.

Никогда не размышляя о смерти, они в течение нескольких секунд вспоминают всю жизнь и даже явления и вещи, уже почти затерявшиеся в их сознании. Предчувствие, что все должно исчезнуть теперь навсегда, вызывает в них в силу контраста все пережитое.