Право на пиво

Особенно, когда Кео расписывал нашу доблесть и храбрость (похвалив естественно в первую очередь беднягу Зако!).

Кэп тактично не упомянул о причинах нашего положения, то есть об изношенной мебиусохронаде.

Зато сказал, что Шеф и все руководство «Культурной диффузии» будут гордиться нашим поведением, когда найдут нас, а они наверняка нас ищут.

«Если Шефу не удалось обнаружить в Подпространстве достаточно впечатляющих следов аварии для того, чтобы страховые агенты дали ему бабла за „Звездную Гончую“, то может нас и ищут, кто его знает», — шепнул Мыкола.

Поведав нам о наших подвигах, подбодрив и пообещав, что «Культурная диффузия» нас не забудет, Кео наконец перешел к обзору дня и продовольственному вопросу.

Он представил нам таблицы и расчеты, рассказал об оставшихся запасах и о кагоре «Улыбка Гагарина», о плитках шоколада, галетах и прочем из НЗ, о том, сколько банок консервированного молока, свежих яблок, сухих ананасов, семечек и коробок витаминов у Оболонуса, и наконец огласил количество часов, на которое наших продуктов хватит.

Нам с Мыколой девять суток на каждого. Включая день голодовки с уколами витаминов перед погружением в анабиоз. Всего-то навсего!

Признаться, мы приуныли. Мы почему-то рассчитывали на большее.

Зато у Оболонуса оказалось провизии на три года с небольшим.

— Пусть делится! — заявил Мыкола.

Кео покрутил стальной башкой и опять принялся читать лекцию. Он заявил, что продукты, заявленные в журнале как продукты землянина под именем Оболонус, безусловно принадлежат ему и могут быть частично поделены между кем-либо из экипажа корабля только в случае угрозы гибели вышеуказанных членов экипажа. Однако погружение в анабиоз не означает гибели, а значит смертельной опасности ни для землянина Мыколы, ни для хеланоика Йохъй не существует, а посему выходит, что Оболонус имеет право доесть долю, которая означена, как его…

В этом месте Мыкола не выдержав прервал кэпа и сказал, что это его личный хомяк. А значит и продукты хомяка — его личные продукты. Хотя он, Мыкола, не жадный и с удовольствием поделится с Йосей.

— И вообще, — разошелся Мыкола, — несколько тысяч лет назад, когда наше человечество еще не вляпалось в эту задрипанную галактическую цивилизацию и не стало таким насквозь до тошноты цивильным, обычный терпящий бедствие космический волк сказал бы вам, что делать!

Признаюсь, речь Мыколы, хотя и чрезмерно эмоциональная, показалась мне не лишенной здравого смысла. Лишь в конце Мыкола, как мне показалось, несколько перегнул палку, и я заметил ему, что по моим наблюдением он, мой товарищ, слишком привязан к Оболонусу, чтобы поместить его в анабиозную камеру (я именно так понял прозрачный намек бортинженера) раньше нас.

Мыкола ответил, что плевать бы ему было на хомяка, но его подарила Оксана, а она очень расстроится, если с ним что-то случится.

Оксана подарила жениху хомяка, чтобы ему было не одиноко в полете и чтобы тот почаще вспоминал невесту — по-моему, очень трогательно.

Мыкола купил хомяку интеллектуально-развивающую игру «Нажми кнопку»; вовремя кормил; чистил клетку и убирался в крохотной пластмассовой каюте; следил, чтобы Оболонус крутил колесо; а еще закупал продукты для хомяка на каждой планете и, как и полагается, вступил в Общество защиты мелких животных.

— Мыкола стал платить взносы Обществу, потому что иначе ему бы никто не разрешил взять хомяка с собой! — заметил Кео. — Кстати, так как «Культурная Диффузия» является коллективным членом многих прогрессивных объединений, в том числе и Общества защиты мелких животных, то НЗ хомяку приобреталось по распоряжению Шефа. А вот продукты Мыкола действительно закупал сам, со скидкой, как член Общества. Но, интересно узнать, зачем ему было на каждой планете покупать по пять кило семечек? Этого хватило бы на годы! А сушеные ананасы? — продолжал вопрошать Кео, не глядя на побагровевшего от негодования Мыколу. — Кажется, в их закупке принимали активное участие вы, Иохъй? Вы купили семь кило ананасов по хомячьей карточке в порту на Ганимеде, а потом ими закусывали, разве не так? А после Демируша-2 ананасов осталось так мало, что я переложил их в маленькую банку и подписал именем Оболонуса, — тогда лишь вам стало стыдно залезать туда!

Тут, признаюсь, пришла моя очередь полиловеть ступнями ног (именно так мы, хеланоики, выражаем свое смущение). Увы, я очень люблю сладкое.

— В отличие от нас, разумных существ, Оболонус не выражал никакого собственного желания отправиться в полет, — продолжал Кео. — А, значит, вся ответственность за его судьбу в полете лежит на нас. К тому же я считаю его весьма полезным существом на корабле. Его биоэнергетические импульсы не раз поднимали настроение экипажу, дарили ощущение уюта и лечили от ностальгии не только землянина.